"Салли Боумен. Любовники и лжецы. Книга 1" - читать интересную книгу автора

Женевьева же верила им гораздо меньше. По ее мнению, Эплйард был
суетливым и вездесущим надоедалой, чьи ноздри вместе с кокаином засасывали
значительную часть его доходов, а все его заокеанские "источники информации"
были на один процент уголовниками и на девяносто девять - выдумкой.
С тяжелым вздохом Женевьева набрала номер, значившийся в целомудренном
объявлении "Французская гувернантка исправит ваши ошибки". "Француженка" с
характерным выговором Южного Лондона стала томно нашептывать стандартный
набор скабрезностей. Джини закрыла глаза, спрятала раскалывающуюся голову в
ладонях и в сотый раз подумала, как замечательно было бы послать Николаса
Дженкинса прямиком в жопу вместе с этим его заданием. До его появления в
"Ньюс" она гордилась своей работой. Все десять лет своей журналистской
работы в Англии она изо всех сил пыталась утвердиться. Никаких статей о
моде, никаких женских кружев, никаких благостных очерков о человеческих
судьбах... Ей хотелось иметь дело с крутыми новостями, пройти такой же путь,
какой прошел ее отец. У Женевьевы была мечта: начать с журналистских
расследований и затем дорасти до международной журналистики, стать
зарубежным корреспондентом. Она никогда не делилась этими мечтами с отцом -
он наверняка поднял бы ее на смех, да и виделись они крайне редко. Сам-то
Сэм Хантер был военным журналистом, за свои вьетнамские репортажи он даже
получил Пулитцеровскую премию, так почему же и ей не пойти тем же путем!
Поэтому, продолжая свое ученичество, Женевьева была нацелена именно на это.
Однажды она покажет им всем, на что способна, когда-нибудь она тоже окажется
на переднем крае!
Войны притягивали ее подобно магниту, и она отдавала себе в этом отчет.
Съездить на войну и привезти оттуда правду - это же потрясающе! Если такое
удастся, думала Женевьева, она сумеет доказать что-то самой себе, а может
быть, даже и отцу. Впрочем, последняя часть этого плана представлялась
сомнительной, и девушка старалась по возможности не задумываться о том, что
из этого может выйти.
Господи, ведь она подошла к заветной цели так близко! Тяжкая работа, с
помощью которой ее натаскивали, учили ремеслу, годы, проведенные сначала в
провинциальной газете, затем в "Гардиан", в "Таймс" и, наконец, в "Ньюс" в
те времена, когда газета была гораздо более сдержанной, - все это в конечном
итоге окупилось сторицей. Предшественник Николаса Дженкинса - Женевьева
восхищалась этим человеком - поручил ей по-настоящему зубастое задание.
Последняя ее статья представляла собой расследование по факту коррупции в
полицейских эшелонах Северо-Запада. Она принесла газете две премии, а
Женевьеву наградили тем, о чем она так давно мечтала, - трехмесячной
командировкой в Боснию. За день до того, как командировка была утверждена,
редактора уволили, а на его место был назначен Николас Дженкинс.
- Босния? - переспросил он Женевьеву через шесть с половиной минут
после того, как она в конце концов пробилась в его кабинет. - Сараево? Нет,
вряд ли, моя дорогая Женевьева.
- Но почему? - возмутилась она, хотя заранее знала ответ. Дженкинсу
было наплевать на ее способности. Просто он не доверял женщинам.
- Потому что ты нужна мне здесь. У меня в плане несколько больших
статей. Не подумай, что я выдавливаю с полос иностранную информацию, вовсе
нет! Через полгодика мы вернемся к этой теме.
Через "полгодика" появилось новое объяснение, потом еще одно через три
месяца. С тех пор прошел уже год, а она все еще ни на шаг не приблизилась к