"Салли Боумен. Тайна Ребекки " - читать интересную книгу автора

Элли, по обыкновению, принялась хлопотать вокруг меня: принесла теплого
молока с аспирином, зажгла газ, взбила подушки и начала поправлять сбившееся
пуховое одеяло.
Минут через пятнадцать, когда мы оба немного пришли в себя и
успокоились, стало ясно, что виной кошмарных видений стала моя несносная
привычка есть перед сном хлеб с сыром.
Элли хваталась за это объяснение, как за соломинку, чтобы затем иметь
возможность расспросить, нет ли у меня болей в области сердца, затруднено ли
у меня дыхание.
- Нет, черт возьми! - отозвался я. - Ведь это всего лишь дурной сон,
Элли, и ничего более. Ради бога, перестань волноваться из-за пустяков,
перестань суетиться, будто я.
- В мышеловке, - закончила моя любящая, заботливая - быть может,
потому, что еще не успела обзавестись мужем, - дочь. - Ну почему ты никогда
меня не слушаешь, папа? Я тебе тысячу раз говорила и предупреждала...
В самом деле, предупреждала. Но, к сожалению, я никогда не слушал
ничьих советов и ничьих предостережений, в том числе и своих собственных.
Что мне еще оставалось делать? Пришлось согласиться, что всему виной
мои поздние - после одиннадцати часов - ужины, в основном сыр чеддер.
После того как я в очередной раз согласно кивнул головой, возникла
пауза. Страх постепенно отступил, но вместо него снова навалилось привычное
чувство одиночества. Элли стояла у кровати, держась за ее спинку, и смотрела
на меня своими ясными глазами. Было уже далеко за полночь. Моя дочь была
искренней, неискушенной, бесхитростной, но она не была дурочкой.
Посмотрев на часы, Элли негромко спросила:
- Снова Ребекка? Тебе всегда бывало не по себе в день ее смерти, так
что не будем притворяться.
Делать вид, будто все происходящее не имеет никакого отношения к
Ребекке, намного безопаснее, должен был бы ответить я. Прошло двадцать лет
со дня смерти Ребекки, так что за два десятилетия я уже привык обманывать.
Но вслух я, конечно, ничего не сказал, лишь почувствовал укол в сердце -
быть может, из-за выражения, промелькнувшего в глазах Элли, или потому, что
в ее тоне не слышалось ни укора, ни упрека, а быть может, потому, что моя
дочь, которой исполнилось тридцать один год, все еще называла меня папой. Я
отвернулся, и очертания комнаты стали расплываться.
Я прислушался к шуму моря, который в тихие безветренные ночи доносился
до моей спальни очень отчетливо. Волны накатывались на валуны во время
прилива в негостеприимной бухточке, что располагалась за садом.
- Приоткрой немного окно, - попросил я.
Элли выполнила мою просьбу, не спрашивая ни о чем, и выглянула наружу,
окидывая взглядом озаренный луной берег - мыс напротив, где и располагался
Мэндерли. На месте огромного дома де Уинтеров теперь остались руины. По
прямой до него не более мили. По дороге приходилось добираться намного
дольше из-за того, что надо было все время петлять, огибая многочисленные
прихотливые изгибы заливов и бухточек, но на лодке до мыса рукой подать. В
юности я вместе с Максимом де Уинтером часто плавал туда на ялике. И мы
обычно пришвартовывались в том самом месте, где десять лет спустя при
таинственных обстоятельствах умрет его молодая жена Ребекка.
Элли сделала вид, что не заметила глухого стона, сорвавшегося с моих
уст, и продолжала смотреть в ту сторону, где на холме некогда стоял