"Салли Боумен. Актриса (Дестини 3) " - читать интересную книгу автора

любовь, все это выглядит совсем по-другому.
- По-другому? Неужели? - Он был еще пьян, но потихоньку хмель
улетучивался, и он вдруг начал вникать в смысл их разговора. Он
торжественно кивнул. - Тогда и воспринимается все по-другому? - задумчиво
спросил он. - Ну а если... если мы... или я... в общем, если кто-то из
нас...
- Это мое мнение, - сказала она не очень уверенно. - А ты как думаешь?
- Не знаю, - Льюис вздохнул. - Никогда не влюблялся.
Девушка недоверчиво на него взглянула.
- Ты сказал, что тебе двадцать пять лет?
- Ну и что из этого?
- Льюис, ты гнусный соблазнитель, - выпалила она, устремляясь к двери.
- Ну какой из меня соблазнитель, - вяло отбивался он. Туман в голове
рассеивался все больше, и настроение вдруг стало просто замечательным.
- Не отпирайся. Только гнусный соблазнитель мог додуматься до ванной.
И вдруг он понял, что девица-то права, как же он раньше не догадался!
И тут же завопил:
- Ты права! Ты абсолютно права! - Он решительно отпер дверь.
- Льюис, ты пьян, - строго сказала она, но, не выдержав, улыбнулась:
- Так и быть, я тебя прощаю.
Шурша шифоном, она выскользнула из ванной комнаты, а он вдумывался в
их разговор. Со стороны лестницы сюда доносились звуки "Венского вальса".
Как чудесна была эта музыка и как чудесно, что он понял целительную силу
любви и готов ждать ее, - оба чуда слились воедино.
Он взглянул на часы. Одиннадцать. И тут до него дошло. Он же любит
Хелен! Ясно как день. Вот почему он сам не свой которую неделю, вот почему
не находит себе места. И как он не додумался, не понял самого главного.
Потрясающе! Он любит ее! А он-то раскис: все у него плохо. Наоборот -
все замечательно.
На середине лестницы Льюис остановился. Отсюда хорошо было видно
танцующих. Он залюбовался: платья дам мерцали точно драгоценности или,
напротив, были воздушны и нежны словно цветы, тускло-серебряные,
золотистые, желтые, как лепестки нарциссов, алые, черные, светящиеся лунной
голубизной, багряно-розовые... развевались длинные юбки и фрачные фалды -
кавалеры с важным и решительным видом кружили дам. Казалось, они парят, не
касаясь пола, - точно звезды или планеты, величественные, прекрасные.
Одевшись, он вынырнул из уютного светлого тепла на Беркли-сквер,
холодную, слабо освещенную, по-ночному пустую. Он понял: ему было дано
откровение. Он жаждал подвигов. Например, пройти несколько миль пешком, что
он и совершил: по Пиккадилли, мимо еще более темного Грин-парка, через
Найтбридж, потом на юг, к реке. Ноги его в вечерних, на тонкой подошве
туфлях совершенно закоченели, но он этого не замечал. Как, впрочем, не
замечал, куда они несут его. Ну да, ну перебрал немного.
Льюис лукавил и знал, что лукавит. Совсем не от шампанского -
превосходного "Боллинджера" - у него кружилась голова и замирало сердце,
имелась куда более веская причина. Бешено вертящийся калейдоскоп его жизни
наконец остановился: все кусочки, все самые мелкие бессмысленные осколки
соединились, волшебно преобразившись в дивной красоты узор. Он не спеша
вошел в дом. Было за полночь, и свет не горел. Льюис снял пальто, шарф,
скинул мокрые туфли. В одних носках, стараясь не шуметь, поднялся по узким