"Салли Боумен. Отвергнутый дар (Дестини 2) " - читать интересную книгу автора

южные города Арль, или Ним, или Авиньон; маленькие города в департаменте
Луара. Война не оставила заметного следа на облике города Алжира, который
обнаруживал признаки растущего процветания. Здесь можно было выпить
хорошего вина, отведать великолепной французской кухни; здесь его
обслуживали как в доброе довоенное время: цепочка официантов - вежливых,
спокойных, вышколенных, сноровистых, все арабы и говорят на прекрасном
французском.
Но существовал и другой Алжир, который Эдуард в первый день или два
своего пребывания видел лишь мельком, - Алжир самих арабов: старая Касба,
арабский город, построенный на холме. Головоломный лабиринт узеньких крутых
улочек и закоулков, жилых домов под плоскими крышами, он был виден из
французского города, виден практически из любой части Алжира - человеческий
улей, где кишели босоногие ребятишки, а женщины ходили с головы до ног
укутанные в черное, закрыв лицо платком или прикусив паранджу, и никогда не
поднимали глаз от земли.
В "пограничном" районе между французским городом и Касбой Эдуард
улавливал приметы арабского мира. Запахи североафриканской кухни -
кус-куса, шафрана, тмина и куркумы; уличные базары, где продавали красители
и специи в порошках, палочки сандалового дерева для каждения, кучки хны и
измельченного индиго. Он жадно втягивал ароматы; завороженно глядел на
выкрашенные хной стопы и ладони женщин и девочек: внимал крикам муэдзина и
резким гортанным звукам незнакомого языка - и понимал, как ему казалось,
почему Жан-Поль так привязался к Алжиру.
Он заявил, что намерен посмотреть Касбу. Жан-Поль зевнул. Если
хочется, это можно устроить. Само собой, следует взять слугу - они умеют
отшивать попрошаек, да и, кроме того, одному там ходить не совсем
безопасно.
- Иди, если уж так загорелось, - пожал он плечами. - Но береги
бумажник. И остерегайся женщин.
Так что первые несколько дней Эдуард осматривал город в одиночестве,
если не считать слуги. По вечерам Жан-Поль, как мог, развлекал его,
устраивая званые ужины. Ужинали на террасе в увитой виноградом открытой
беседке с видом на море. Повар-араб отменно готовил традиционные
французские блюда; прислуживали за столом грациозные арабские мальчики в
белой форменной одежде, самому старшему на вид было не больше пятнадцати
лет. Приглашались исключительно французы, в основном владельцы
виноградников. Некоторые имели, подобно Жан-Полю, опыт армейской службы или
были родом из семей военных. Их нарядные жены изысканно одевались - куда
лучше, чем большинство парижанок после войны. Они сверкали драгоценностями
и утомляли разговорами. Эдуард находил их чудовищно скучными и до смешного
ограниченными.
Женщины могли с азартом обсуждать последний нашумевший в Париже роман,
творческую политику "Комеди Франсез", известных актеров, писателей,
музыкантов, политических деятелей, художников. Из своего далека они взирали
на них с чувством легкого превосходства. Общее мнение было вполне ясно: с
Францией покончено; с Европой покончено: здесь жизнь лучше.
Эдуард прислушивался, и ему не нравилось то, что он слышал. Теперь он
понимал, что был наивен. Он возвращался в арабский город и воспринимал
бедность уже не как нечто красочное, но как следствие процветания французов
в этой колонии. Это его злило. Самодовольство Жан-Поля и его приятелей