"Симона де Бовуар. Сломленная" - читать интересную книгу автора

Симона де Бовуар

Сломленная

Понедельник, 13 сентября. Соляные копи.

Что за причудливая декорация: на окраине деревенского селения словно
набросок города, существующего вне времени. Я прошла до середины амфитеатра,
поднялась по лестнице центрального павильона и долго созерцала строгое
величие зданий, построенных для чего-то, но никогда ничему не служивших. Они
осязаемы, они существуют, однако заброшенность превратила их в
фантастический призрак, спрашивается только, - чего. Теплая трава под
осенним небом, запах опавшей листвы говорили мне, что я еще не покинула этот
мир, но лишь лет на двести углубилась в прошлое. Я сходила к машине за
вещами. Разложила на земле одеяло, подушки, поставила транзистор и, слушая
Моцарта, курила. За двумя-тремя пыльными окнами угадывалась жизнь. У одной
из тяжелых дверей остановился грузовик. Люди открыли дверь, погрузили в
кузов какие-то мешки, и ничто более не нарушало послеполуденной тишины.
Концерт кончился, и я принялась за чтение. Все казалось непривычным: заехала
так далеко, на берег незнакомой реки; подняв глаза, вижу себя среди этих
камней, вне моей настоящей жизни.
Ведь самое удивительное - это то, что я оказалась здесь и рада этому.
Страшит как раз предстоящее одинокое возвращение в Париж. До сих пор, если
не было Мориса, то уж девочки сопровождали меня во всех путешествиях. Я
думала, радость будет неполной без восторгов Колетты, без придирчивости
Люсьенны. Но вдруг, забытая, эта радость вернулась, уже в каком-то новом
качестве. Свобода сделала меня моложе лет на двадцать. Закрыв книгу, я даже
принялась писать для самой себя, как в двадцать лет.

Я никогда не расстаюсь с Морисом без тяжести на сердце. Конгресс должен
продлиться всего неделю, и все же, пока мы ехали из Мужена на аэродром в
Ниццу, я чувствовала спазмы в горле. И он тоже волновался. Когда
громкоговоритель пригласил пассажиров, улетающих в Рим, Морис крепко обнял
меня: "Не разбейся в машине", "Не разбейся в самолете". Прежде чем уйти, он
снова обернулся: в его глазах была тревога, поразившая, меня. Что-то
трагическое было и во взлете. Самолет оторвался от земли с жестокостью
"прощай".

Но вскоре ощущение радости жизни вернулось ко мне. Нет, отсутствие
дочерей меня не огорчало. Наоборот. Я могла вести машину быстро или
медленно - как захочу. Могла ехать куда мне заблагорассудится,
останавливаться, когда мне понравится. Я решила недельку побродяжничать. И
вот я встаю с рассветом. Машина ждет меня во дворе, как верный конь. Она
влажна от росы. Я протираю ей глаза и радостно, как будто надгрызаю орех,
начинаю новый день, который только что озарило солнце. Возле меня белая
дорожная сумка. В ней карты Мишлена, "Голубой гид", книги, теплый жакет,
сигареты - мои скромные спутники. Никто не раздражается, когда я спрашиваю у
хозяйки гостиницы, как она готовит цыпленка с раками.

Скоро настанет вечер, но еще тепло. Это одно из тех волнующих