"Симона де Бовуар. Сломленная" - читать интересную книгу автора

прятаться. В любом случае - то, что со мной произошло, ужасно.
Воскресенье, 14 ноября. Ах, наверное, мне лучше было промолчать. Но я
никогда ничего не скрывала от Мориса, во всяком случае, серьезных вещей. Я
не могла держать на сердце его ложь и свое отчаяние. Он стукнул по столу:
"Все эти пересуды!" У него стало такое лицо, что во мне все перевернулось. Я
знаю его лицо, когда он в гневе, и люблю это лицо. Когда кто-то пытается
заставить Мориса пойти против совести, рот его сжимается, взгляд делается
жестоким. Но на этот раз причина была во мне или почти во мне. Нет, Ноэли не
была с ним в Риме. Нет, он не жил с ней до августа. Он виделся с ней иногда,
их могли видеть вместе, но это ничего не значит.

- Вас никто не видел, но ты доверился Кутюрье, а он все рассказал Люс.
- Я говорил, что встречаюсь с Ноэли, а не сплю с ней. Люс все исказила.
Позвони Кутюрье сейчас же и спроси у него.
- Ты прекрасно знаешь, что это невозможно. Я расплакалась. Поклялась
себе, что не заплачу, и расплакалась.

Вторник, 16 ноября. Когда он входит, улыбается мне, целует, говоря:
"Здравствуй, милая", - это Морис. Его движения, его лицо, его тепло, его
запах. И целое мгновенье во мне живет радость его присутствия. Вот так и
жить. Ничего не знать. Я почти понимаю Диану. Но это сильнее меня. Я хочу
знать все так, как оно есть. И прежде всего, когда он действительно бывает
по вечерам в лаборатории? Когда ходит к ней? Я не хочу звонить. Он узнает и
будет раздражен. Следить за ним? Нанять машину и следить? Или просто
проверять, где стоит его машина? Это гадко, унизительно, но я должна
убедиться. Диана притворяется, что ничего не знает. Я просила ее выведать
что-нибудь у Ноэли.
- Она слишком себе на уме. Она ничего не скажет.
- Вы знаете об их связи от меня. Если вы ей так скажете, она вынуждена
будет отвечать что-то.

Во всяком случае, она обещала разузнать о Ноэли. У них есть общие
знакомые. Если бы я узнала что-нибудь, что уничтожило бы ее в глазах Мориса!
Четверг, 18 ноября. Когда в первый раз я отправилась выслеживать Мориса
у лаборатории, машина была на стоянке. Я велела подвезти меня к самому дому
Ноэли. Недолго же мне пришлось искать. Какой удар в самое сердце! Я очень
люблю нашу машину, как верное домашнее животное, в присутствии которого
чувствуешь себя в тепле и безопасности. И вдруг она стала орудием
предательства. Я возненавидела ее. В отупении стояла я у ворот. Мне хотелось
вдруг оказаться перед Морисом, когда он выйдет от Ноэли. Это бы только
разозлило его и больше ничего, но я была в такой растерянности, мне
необходимо было хоть что-нибудь предпринять, неважно что именно. Я говорила
себе: "Он лжет, щадя меня. Если он щадит меня, значит, я дорога ему. В
каком-то смысле дело обстояло бы серьезнее, если бы ему было на это
наплевать". Мне почти удалось уговорить себя, что это именно так, когда я
получила второй удар в сердце: они вышли вместе. Я спряталась. Они меня не
заметили и быстро зашагали по бульвару, держась под руку и смеясь на ходу.
Потом вошли в большой пивной бар. Меня забила дрожь. Несмотря на холод, я
села на скамью. Я дрожала доволь но долго. Придя домой, легла, а когда он
вернулся, притворилась спящей. Но когда вчера вечером он сказал: "Я иду в