"Симона де Бовуар. Прелестные картинки" - читать интересную книгу автора

Кажется, она не очень убедила Катрин. Лоранс осеняет.
- Люди существуют, чтоб делать счастливыми друг друга, - говорит она с
жаром. Она горда своим ответом.
Лицо Катрин замкнуто, она думает или скорей ищет слова.
- Ну, а те люди, которые несчастливы, зачем они существуют?
Так. Вот мы и добрались до самого главного.
- Ты видела несчастных людей? Где же, мой маленький?
Катрин молчит. Чем-то она напугана. Где же? Гойя - веселая, да она и
по-французски почти не говорит. Живем в богатом квартале: ни бродяг, ни
нищих; значит, книги? Товарищи?
- Среди твоих подруг есть несчастные?
- О нет!
Тон кажется искренним; Луиза ворочается в кровати; Катрин пора спать;
она явно ничего не скажет, понадобится время, чтоб она на это решилась.
- Послушай, мы поговорим обо всем завтра. И если ты знаешь несчастных
людей, мы попробуем что-нибудь для них сделать. Можно ухаживать за больными,
дать деньги бедным, можно сделать так много...
- Ты думаешь? Для всех?
- Будь уверена, я плакала бы круглые сутки, если бы знала, что есть
люди, которым нельзя помочь в несчастье. Я тебе обещаю, что мы найдем, как
им помочь. Я тебе обещаю, - повторяет она, гладя Катрин по волосам. - Спи
теперь, моя маленькая.
Катрин натягивает одеяло, закрывает глаза. Голос, поцелуи матери ее
успокоили. Но завтра? Как правило, Лоранс избегает неосторожных обещаний. А
уж такого опрометчивого она никогда не давала.
Жан-Шарль поднимает голову.
- Катрин рассказала мне сон, - говорит Лоранс.
Правду она ему откроет завтра. Не сейчас. Почему? Он внимателен к
дочерям. Лоранс садится, делает вид, что поглощена своими поисками. Не
сейчас. Он предложит немедленно десяток объяснений. Она хочет разобраться
сама до того, как он даст ответ. Что же неладно? Я в ее возрасте тоже
плакала. Как я плакала! Возможно, поэтому я теперь никогда не плачу.
Мадемуазель Уше говорила: "От нас будет зависеть, чтобы эти люди умерли не
напрасно". Я ей верила. Она еще многое говорила: быть человеком среди людей!
Она умерла от рака. Лагеря уничтожения, Хиросима - в 1945-м хватало причин,
чтобы выбить из колеи одиннадцатилетнего ребенка. Столько ужасов, Лоранс
думала тогда, что все это не может быть пережито напрасно, она пыталась
поверить в бога, в потустороннюю жизнь, где каждый будет вознагражден.
Доминику нельзя упрекнуть: она разрешила ей побеседовать со священником, она
даже выбрала ей умного священника. Да, в 1945-м все это было естественно. Но
если сегодня моя десятилетняя дочь рыдает, виновата я. Доминика и Жан-Шарль
обвинят меня. С них станет послать меня к психологу. Катрин очень много
читает, слишком много, и я не знаю в точности что: у меня нет времени. Во
всяком случае, я придавала словам иной смысл, чем она.
- Можешь себе представить, в одной нашей Галактике - сотни обитаемых
планет! - говорит Жан-Шарль, задумчиво постукивая пальцем по журналу. - Мы
похожи на кур, запертых на птичьем дворе и полагающих, что это и есть мир.
- О, даже на Земле мы загнаны в маленький круг, узкий до невозможности.
- Только не теперь. Пресса, путешествия, телевидение, мы живем
планетарно. Ошибка заключается в том, что мы принимаем планету за вселенную.