"Бен Бова. Властелины погоды" - читать интересную книгу автора

глаз и заручился помощью Тули и Барни.
Заседание комиссии началось с доклада майора Винсента, который принялся
толковать о необходимости передачи всех работ по управлению погодой в руки
Пентагона. Пресса широко освещала ход заседаний, каждое утро телевидение
отводило работе комиссии специальные передачи. Между тем доктор Вейс
сообщил нам, что идея об уничтожении ураганов в зародыше вызвала живой
интерес у членов совещательного комитета. Он предложил, чтобы на заседании
комиссии о планах Тэда доложил доктор Барневельд. И Тэд занялся
подготовкой Барневельда к выступлению по проекту "Контур".
Кому первому пришло в голову назвать наш план "Контуром", не известно,
и, видно, никогда уже эту тайну не разгадать. Скорее всего, это словечко
родилось в коридорах Вашингтона. Расшифровывалось оно как проект по
Контролю над Ураганами. Когда Тэд услышал об этом названии, он пробормотал
что-то нелестное в адрес его автора, тем не менее название "Контур" стало
официальным.
В день, когда перед комиссией должен был выступать доктор Россмен, мы с
Тули завернули к Тэду в его каморку в Климатологическом. И правильно
сделали.
Заглянула к Тэду и Барни, чтобы посмотреть выступление Россмена по
телевизору. Доктор Россмен, сама непреклонность на вид, полностью
согласился с доводами майора Винсента. Интересы вооруженных сил в этом
вопросе, заявил он, представляют для нации чрезвычайную важность. Пожалуй,
не меньшую, чем необходимость контролировать освоение космического
пространства и сооружать баллистические ракеты. И он дал понять, что
Климатологический отдел сделает все, чтобы угодить Пентагону.
Тэд так подпрыгнул на стуле, словно хотел разбить телевизор.
- Он продал нас с потрохами! - закричал он. - Рассчитал, что доктору
Вейсу не справиться с Пентагоном, и потому переметнулся к Винсенту!
- Погоди, Тэд. Может быть...
- Он-то знает, что я против игр с военными! - бушевал Тэд. - Так что
теперь он постарается отделаться от меня, объединившись с ними.
Мы тщетно пытались его урезонить. Единственное, что нам удалось, - это
не дать ему прыгнуть в первый же поезд подземки и ворваться на заседание
комиссии, размахивая сверкающим мечом справедливости.
Мы не оставляли его весь вечер, вместе поужинали и просидели у него
далеко за полночь. На следующий день перед комиссией предстояло выступить
доктору Барневельду, и надежда на это хоть как-то успокаивала Тэда. Он
битый час провисел на телефоне, давал Барневельду последние наставления и
подсказывал новые аргументы в пользу проекта "Контур".
Тули с утра поехал в Климатологический вместе с Тэдом, я присоединился
к ним к началу телевизионной передачи.
Даже маленький экран портативного телевизора позволял судить о том, что
доктор Барневельд произвел впечатление на членов комиссии. Его Нобелевская
премия заранее расположила к нему конгрессменов, а когда он уселся за
свидетельский стол перед батареей микрофонов, в их глазах он являл собой
идеал ученого. Барневельд это явно почувствовал и потому по мере сил
старался использовать благоприятное впечатление.
Согласившись, что в проблеме влияния на погоду есть аспекты, которые
могут представлять интерес для вооруженных сил, доктор Барневельд сказал:
- Но существуют не менее важные - нет, даже более важные - аспекты