"Луи Буссенар. У экватора (Эпизод из путешествий по Гвиане) " - читать интересную книгу автора

кипящего котла. Вся ее спина, от затылка до пояса украшенная многокрасочной
татуировкой, покрылась от сильного испарения беловатыми точечками поваренной
соли.
Рассматривая рельефный рисунок татуировки, я нашел его очень любопытным
и решил скопировать. Я стал срисовывать торс женщины, затем принялся за
затылок и голову, курчавые волосы которой были заплетены в пять-шесть
косичек и торчали вверх.
Муж пришел в неописуемый восторг, увидев, как я воспроизвожу на
"папире" рисунки, которыми он так гордился, ибо сам в течение двух лет
трудился над ними.
Бедная Изаба! Сколько потрачено крови, чтобы быть красивой!
Может быть, ее страдания окупятся хотя бы немного, если я с помощью
своего друга, прекрасного рисовальщика Гастелли, художественно оформлю эти
наброски и затем помещу в "Дневнике путешественника", показав всему миру,
как разукрашивают кожу негритянские женщины в Гвиане между пятым и шестым
градусом северной широты.
Если "кубышки" моих чернокожих гребцов выдерживали испытания отвесных
солнечных лучей, то моя шляпа совершенно меня не защищала. Я опасался
солнечного удара. Зная, сколь опасны его последствия, я попросил бони
приблизиться к берегу, чтобы укрыться от солнечных лучей под сенью деревьев.
Он согласился при условии, что я покажу ему свой карабин системы
"ваттерли", расстреляю несколько патронов и дам ему металлические гильзы,
которые пойдут на украшения.
Карабин внушал негру и ужас и интерес одновременно. Он никогда не
видел, чтобы я его заряжал, и в то же время ружье всегда было готово
произвести выстрел. Негр относился к карабину благоговейно, разговаривал с
ним, заворачивал в овечью шкуру, чтобы защитить механизм от ночной росы.
Я согласился на условия проводника, и бони тут же изменил направление,
приблизившись к голландскому берегу Марони. Мне это оказалось тем более на
руку, что отсюда было ближе к индейской деревне Аруату, где я рассчитывал
остановиться, хотя и знал презрительное отношение негра к краснокожим.
Но вот мы наконец в тени. По-прежнему невыносимо жарко, по-прежнему нет
ни малейшего ветерка, но, по крайней мере, нет и опасности солнечного удара.
Изиба тихо что-то напевает. Ребенок дремлет. Мои глаза слипаются.
Вдруг душераздирающий крик отчаяния, который могут издавать только
матери, когда смертельная опасность угрожает их ребенку, заставил меня
вздрогнуть. Лодку покачнуло. Я вскочил. Стал искать ружье, но оно оказалось
под пакетами. Рука нащупала чехол сабли.
В лианах что-то зашуршало, затем как будто одна из лиан, величиной с
мою ногу, отделилась и бросилась на нас. В нос ударил тошнотворный
мускусный* запах. Я сразу узнал "аромат" змеи.
______________
* Мускус - сильно пахучее вещество, выделяемое особыми железами самцов
некоторых животных.

Негр поднял вверх длинное весло. Лицо матери стало серым как пепел.
Огромная боа*, как пущенная стрела, устремилась на нашу лодку, цепко
удерживаясь хвостом за лианы. Мгновенно обвилась она кольцом вокруг тела
мальчика, сразу проснувшегося и уже задыхающегося от страшного объятия.
Негритенок пронзительно закричал, взгляд его стал потухать. Пасть монстра