"Наполеон I Бонапарт. Кампании в Египте и Сирии (1798-1799 гг.) " - читать интересную книгу автора

семи фрегатов и бригов, корветов и посылочных судов, которые находились в
Александрии. Начальник военно-строительных работ флота Лерой энергично
занялся спасательными работами. Ему удалось спасти несколько пушек, ядра,
мачты, куски дерева. Капитан 1-го ранга Гантом - начальник штаба эскадры,
бросившийся в воду, когда "Ориан" был охвачен пламенем, и достигший берега,
был произведен в контр-адмиралы и взял на себя командование военно-морскими
силами армии.
Адмирал Брюэйс своим хладнокровием и неустрашимостью исправил,
насколько это от него зависело, допущенные им ошибки, а именно: 1) то, что
он не выполнил приказ своего начальника и не вошел в старый порт
Александрии; он мог сделать это, начиная с 8 июля; 2) то, что он оставался
на якоре у Абукира, не принимая при этом должных мер предосторожности. Если
бы он держал в море легкую эскадру, то уже на рассвете был бы предупрежден о
приближении противника и не был бы захвачен врасплох; если бы он вооружил
остров Аль-Бекейр и воспользовался двумя 64-пушечными линейными кораблями,
семью фрегатами, бомбардами, канонерками, которые стояли в порту
Александрии, а также матросами, находившимися в его распоряжении, то
обеспечил бы себе большие шансы на победу; если бы он поддерживал хорошую
дисциплину, ежедневно объявлял бы тревогу, два раза в день проводил учебные
стрельбы и по крайней мере два раза в неделю лично осматривал свои корабли,
то батареи правого борта на "Герье" и "Конкеране" не были бы загромождены.
Тем не менее, несмотря на все его ошибки, если бы "Ориан" не взорвался, а
адмирал Вильнев пожелал бы принять участие в бою, вместо того чтобы
оставаться праздным наблюдателем, французы смогли бы еще рассчитывать на
победу. Образ действий Нельсона был отчаянный и не может быть рекомендован
как образец, но сам он и английские экипажи проявили такую энергию и
искусство, какие только было возможно проявить, в то время как половина
французской эскадры выказала столько же неспособности, сколько и малодушия.
Через несколько дней после сражения Нельсон покинул воды, омывающие
Египет, и направился к Неаполю. Он оставил крейсировать перед Александрией
три линейных корабля. Командиры сорока неаполитанских судов, входивших в
состав конвоя, пожелали вернуться в Неаполь. Они вступили в переговоры с
английской эскадрой. Им разрешили выйти из порта, но в момент выхода они
были захвачены, выведены в море и сожжены; их экипажи были взяты в плен. Это
событие имело наилучшие последствия для армии. Оно вызвало величайшее
негодование генуэзцев и других матросов с берегов Италии, находившихся на
судах конвоя; с этого времени они стали действовать заодно с армией и
служили ей со всем усердием, на какое были способны.
После боя у Салихии главнокомандующий вступил в переговоры с
Ибрагим-беем. Этот бей прекрасно понял, почему именно положение его было
плачевным. Он находился в распоряжении Джеззар-паши, пользуясь репутацией
владельца больших сокровищ. Со всех сторон ему грозила опасность. Ему было
предложено сохранить за ним и всеми его мамлюками право собственности на все
их деревни, а также на их дома, платить им жалованье за счет республики -
беям, как генералам, киашифам, как полковникам, а его лично возвести в сан
государя с соответствующими почестями. К этому предложению прислушались.
Один из доверенных киашифов явился в Каир. Но через неделю после прибытия
туда он получил отзывавшее его письмо Ибрагим-бея. Ибрагим писал ему:
уничтожение эскадры изменило положение вещей; не имея более возможности
получать подкрепления, будучи со всех сторон окружены врагами, французы