"Ален де Боттон. Интимные подробности " - читать интересную книгу автора

собой, - что выжившим из ума старикам не следует докучать персоналу, у
которого и так работы по горло. В тот день он рассказывал своей новой
подруге о том, как в ходе Северо-Африканской кампании воевал против Роммеля
в пустыне; о том, как сразу после начала войны его призвали в армию; об
учениях на специальной базе и плавании в Александрию через кишащее немецкими
субмаринами Средиземное море. Потом последовали истории о танковых
сражениях, ужасной засухе и недолгом пребывании в лагере для
военнопленных, - но когда он, увлеченный рассказом, поднял голову, то
увидел, что его слушательница отошла и теперь стоит с врачом и другой
медсестрой у входа в палату.
- Видишь ли, у них тут дел невпроворот, - объяснил старик, но я
чувствовал, что за этой попыткой сохранить достоинство прячется обида.
Минуту назад милая девушка сидела рядом, ожидая, пока он принесет из
кладовой порцию воспоминаний, а теперь, когда он раскладывал перед ней свои
находки, она ушла. Я представил себе, как больно ему осознавать, что эти
истории, в которых была вся его жизнь, молоденькая медсестра слушала только
из милосердия. Деду не посчастливилось иметь биографа, который записывал бы
его слова, отслеживал перемещения и наводил порядок в воспоминаниях, - так
что разрозненные отрывки его биографии доставались многочисленным случайным
собеседникам, которые выслушивали его, а затем, похлопав по плечу,
возвращались в собственную жизнь. Требования рабочего дня ставили предел
сопереживанию других - и в итоге, когда мой дед умер, от него только и
осталось, что коробка с ветшающими письмами, фотографии без дат и подписей,
собранные в семейных альбомах, да несколько историй, рассказанных двоим
сыновьям и горстке друзей, которые прибыли на его похороны в инвалидных
колясках.

Конечно, тут можно возразить, что как раз в наши дни рекордное число
людей уделяет рекордное количество времени чужим бытописаниям. Жизни поэтов
и астронавтов, генералов и министров, альпинистов и промышленников - все
они, как на подбор, стоят перед нами на полках первоклассных книжных
магазинов. Они провозглашают наступление сказочной эпохи, предсказанной Энди
Уорхолом, когда каждый будет знаменит (то бишь, внесен в анналы) на
пятнадцать минут.
Правда, с исполнением этого великолепного пророчества существуют
кое-какие сложности. Простой арифметический подсчет доказывает, что, коль
скоро в последнее десятилетие двадцатого века население Земли перевалило за
пять с половиной миллиардов человек, потребуется не меньше 1711 столетий,
чтобы каждому из ныне дышащих достались пресловутые четверть часа всеобщего
внимания.
Но бог с ними, с практическими трудностями; как утверждает философ
Сиоран Эмиль Сиоран (1911-95) - французский философ и эссеист румынского
происхождения. (чей пессимизм невольно перекликается с пророчеством
Уорхола), один человек не в состоянии искренне интересоваться другим дольше
пятнадцати минут (не смейтесь, попробуйте и убедитесь сами). И даже Фрейд -
который должен был, казалось бы, питать некоторые надежды на человеческое
понимание, - на закате своих дней заявил интервьюеру, что ему, в сущности,
не на что жаловаться: "Я прожил больше семидесяти лет. Мне не приходилось
голодать. Меня многое радовало. Раз или два я встретил человека, который
почти что понял меня. Чего же еще желать?"