"Ален де Боттон. Интимные подробности " - читать интересную книгу автора

жизни (лат), биография, резюме. героев биографий может служить ширмой для
более важного, но менее благородного интереса к жизни ближнего. Страсть к
жизнеописаниям оправдывается славой их героев; однако на самом деле в основе
популярности биографий лежит желание сунуть нос в чужие дела и подглядеть,
как управлялись со своей жизнью другие. Не только - и не столько - слава
Наполеона побуждает нас исследовать его сексуальные вкусы; мы делаем это по
той простой причине, что обсуждать чьи-то постельные пристрастия вообще
чертовски приятно! Аустерлиц и Ватерлоо, словно фиговые листочки, прикрывают
сущность занятия, больше всего напоминающего досужую болтовню рыбных
торговок.
Тем не менее, люди по-прежнему полагают, что добротным биографическим
материалом могут быть только судьбы великих.
Пару веков назад голос диссидента ненадолго поколебал это поразительное
единодушие, но лишь затем, чтобы затеряться в горе биографий, громоздящейся
на могиле самого диссидента. Принадлежал же этот голос доктору Джонсону,
писавшему: "Мало кто проживает жизнь, честный и правдивый рассказ о которой
был бы бесполезен для остальных. Ибо многие оказываются в тех же ситуациях,
что и человек, о котором ведется рассказ, а потому его ошибки и неудачи,
находки и открытия могут принести другим немедленную и очевидную пользу;
кроме того, человеческая сущность, если рассматривать ее обособленно от
знаков отличий и личин, столь единообразна, что нам редко удается проявить
добро или зло, не свойственное всему роду человеческому".
Казалось бы, эта судьбоносная мысль должна была произвести в своей
области революцию, достойную Коперника. Биографии, нацеленные прежде всего
на исключительные судьбы, не позволяют нам заметить, что любая жизнь
уникальна и оригинальна; недаром же Джонсон утверждал, что мог бы превратить
в увлекательную историю даже доклад о жизни метлы.
Подробно рассматривая деяния господ, с которыми нам едва ли удастся
пропустить стаканчик, биографии ограждают нас от всеобщей - явной или
скрытой - вовлеченности в биографические проекты. Каждое новое знакомство
означает необходимость понять чью-то жизнь, а в этом деле условности
биографий играют первостепенную роль. Повествовательные традиции биографий
управляют сюжетами историй, которые мы сами могли бы сочинить о тех, кого
встретили, - формируют наше восприятие услышанных от них рассказов; вводят
критерии, согласно которым мы расставляем в уме их успехи и потери; этими
традициями мы руководствуемся, отбирая одни из их воспоминаний и отметая
другие (хотя воображаем, что это происходит само собой).
Рефлексирующие биографы редко задаются подобными вопросами; они чаще
спрашивают себя, полагаться на письма или на дневники, расспрашивать
служанку или садовника, верить ли самому поэту-лауреату, его покойной жене
или их пресс-секретарю. Но всё это значит, что любой человек, которого мне
завтра суждено встретить, достоин как минимум того же энтузиазма, какой
обычно проявляют даже самые бездарные биографы. Мне кажется, можно
обнаружить немало интересного, исследуя скрытую роль биографической традиции
в самом распространенном, но одновременно и самом сложном из наших занятий -
понимании других людей.


Глава 1
ПЕРВЫЕ ГОДЫ