"Олег Борушко. Мальтийский крест " - читать интересную книгу автора

уже и в штаны наложил".
Через четверть часа капитан принес пакет.
Волконский перед зеркалом поправлял эполеты.
Пакет за печатью ордена был адресован императрице всероссийской
Екатерине Второй.
Волконский повертел пакет в руках, вопросительно посмотрел на капитана.
Иван Андреевич пожал плечами:
- Больше ничего, граф.
- А на словах?
- Спросили, когда отходим.
- А вы?
Иван Андреевич замялся.
- А вы, капитан? - повысил голос Волконский и вытянул шею из воротника
до треугольной ямочки под гортанью.
- А я, граф, - вскинулся капитан, - в иностранных портах, согласно
регламенту, обязан в первую голову исполнять команды портовых властей!
"Ежели сие не связано с риском для российских подданных и безопасностью
судна", - язвительно процитировал он.
- Ясно, - сказал Волконский, спрятал шею и внезапно успокоился. - Стало
быть, вы не видите риска для российских подданных?
Капитан пожал плечами.
- Ну так а я его вижу! - весело сказал граф.
Капитан упрямо наклонил голову.
- А потому... - продолжал посол. - Вы ведь обещали сняться с якоря до
заката? Ну так снимайтесь. И постройте мне команду на полубаке.
Капитан покачал головой:
- Извольте письменный приказ, граф.
- Приказ получите. Стройте команду.
Через полчаса шестидесятипушечный фрегат "Святой Николай" с
расчехленными орудиями, с канонирами при полной боевой выкладке, миновав
заградительные посты фортов Рикасоли и Святого Эльма, вошел в Большую Гавань
Валетты.


6

Великий магистр Ордена госпитальеров Эммануэль де Рохан с четырех утра
пребывал в прекрасном расположении духа. Воскресная охота в лесу Бускетта
удалась: олень и дюжина зайцев.
- Крути не верти - постный день, - с сожалением кивая на добычу, сказал
он повару из беглых бедуинов.
- Да уж куда постнее, - отозвался тот, оттопыривая оленье веко и с
ненавистью заглядывая зверю в помутневший глаз.
Из парнокопытных право на существование повар признавал только за
верблюдами. И то не за всеми, а сугубо за одногорбыми дромадерами. Остальных
парнокопытных он честно и принципиально не любил. Оттого блюда из местной
дичи выходили у него пикантными до оскомины. И это особенно нравилось
великому магистру.
Де Рохан велел зайцев раздать челяди, оленя - ободрать и на лед для
гостей, голову - набить и в каминную.