Иван Иванов

Магазин юристов

В июле 2062 года было жарко. Тени исчезли с улиц, и духота липла к людям назойливой цыганкой. На противнях тротуаров никого не осталось, кроме неутомимых супругов Крышкиных, которые смело двигались по направлению к магазину юристов. Отец семейства, Ни-кифор Петрович, давно хотел туда наведаться — снизить алименты для бывшей жены-стервы, разобраться с наследством, получить страховку, заткнуть шумных соседей, не попасть под сокращение… Накопилось: Хлебнув горячего воздуха, тучный мужчина махнул цветастым рекламным буклетом. По такой жаре из ноздрей должно вырываться пламя. Он перевёл напряжённый взгляд на буклет, которым пытался обмахиваться. Адрес: переулок Желаний, восемь.

— Енотик, — обратился он к попутчице, — ты уверена, что мы идём правильно? Давай поглядим на схему.

Он беспомощно развернул брошюру, делая вид, будто пытается искать нужную страницу. Жена прищурилась и, не распаляясь понапрасну, ответила односложно:

— Идём. — Её глаза сказали: «Вопрос исчерпан, и не строй из себя служебно-розыскную болонку».

Женщина была хороша… ну пятнадцать, в крайнем случае — десять лет назад. Впрочем, не будем копаться в этой теме, лучше выясним, почему юрист понадобился ей. Да потому, что у других есть. При помощи этого полезного устройства можно продавать и покупать недвижимость, обменивать туфли на замшевые тапочки. Кстати, вот и магазин: вывеска, ромбовидные окна, автоматическая дверь, добро пожаловать… Внешний мир исчез словно сон. Внутри дышалось легко и свободно. Холл представлял собой благоухающий цветник. Журчали искусственные ручьи, где-то в зелени пели настоящие птицы.

К покупателям выпорхнул молодой человек, поприветствовал их и жестом пригласил в павильон.

— Господа, — голос его не до конца сломался и звучал по-стариковски, — в зале прошу соблюдать тишину, не размахивать руками и не пользоваться фотокамерами.

— Знаем, — пренебрежительно отозвался Никифор, взмахивая ресницами в сторону жены. — Руками не трогать, конфетами не кормить, рожи не корчить.

— Верно, — кивнул юноша. — Прошу.

Они спустились по ступеням и попали в торговый зал — узкий, но длинный. На стенах, на потолке и под ногами лежал бледно-голубой кафель. Воздух стал влажным и тяжёлым — пахло не то рыбьим кормом, не то лекарством.

— Интересует что-нибудь? — спросил возникший из ниоткуда мужчину в белом халате. Он держал сачок, доверху наполненный чем-то копошащимся и красным.

— Да, интересует, — ответил Никифор Петрович, — юриста нам подобрать…

— Для офиса?

— Домашнего.

— На какую сумму?

— А что у вас есть? Давайте мы посмотрим, а потом

решим.

— Хорошо. Следуйте по этому ряду. Будут вопросы — подойдёте. Я постоянно здесь.

Супруга уже тащила свою говорливую половину к первому стенду.

— Полосатик, ты уверена, что нам не стоит начать с конца? — осведомился Крышкин.

—Нет.

— А кто учил, что у входа выставляют самых залежалых и бракованных? Разве не ты?

— Хватит меня позорить! Делом займись. Прочти, чего они там написали про эту модель. Громко и внятно!

Убедившись, что сотрудник в белом уже не слышит их, дисциплинированный муж начал:

— Тип модели — юрист универсальный, артикул такой-то, вес пятьдесят килограммов двести граммов, комплект поставки: защита прав потребителей, правила дорожного движения, обновления один раз в месяц в сервисном центре, питание трёхразовое, сон шесть часов, жилое пространство четыре квадрата, срок эксплуатации десять лет, цена триста кредитов, производитель… мелко написано, не разберу…

— Чего его разбирать, радость моя, Китай, разумеется!

— Да, ты права, Китай.

— Следующий.

— Тип модели — юрист универсальный, артикул такой-то, вес пятьдесят килограммов…

— Пропускай, надо от семидесяти. Девочки сказали: всё, что легче, китайское барахло.

— Я предлагал с конца начать…

— Не спорь со мной! Прочитай вот про этого. Сколько весит?

— Семьдесят. Тип — юрист офисный…

— Не годится. Домашнего ищи.

— Может, его?

Любовь Потаповна приблизилась к огромной стеклянной колбе, сквозь стенки которой было видно человеческую фигуру с закрытыми глазами. Юрист висел в прозрачной жидкости, голый и неподвижный.

Она внимательно обошла товар со всех сторон, что-то прикинула и отрицательно покачала головой.

— Сзади уж очень напоминает твою мать.

— С чего ты взяла, пупсик?!!

— Мне лучше знать. Идём.

Супруги Крышкины сновали от одного стенда к другому, любознательные, упорные и неудовлетворенные. Строгий мужчина вновь возник перед ними. Теперь в его сачке копошилось что-то жёлтое.

— Хотите сами покормить?

Любовь Потаповна скривила губки и сделала вид, что вопрос адресован не к ней. Никифор Петрович виновато пожал плечами и замотал головой:

— Уж вы как-нибудь сами, пожалуйста.

Покупатели покидали выставочный зал разочарованными: даже триста кредитов дорого для Крышки-ных. Юноша с ломающимся голосом кашлянул и спросил прямо:

— Ничего не подобрали?

Они не обернулись. Юноша продолжил:

— Если надо подешевле, есть замечательная модель за сто тридцать кредитов, просто сказка!

Муж и жена вздрогнули, глаза их сверкнули и ожили…

— Мы посмотрим, — ответили они одновременно. И в этой слаженности нет ничего странного, как-никак четверть века вместе. #

— Предупреждаю, у этой модели нет сертификата категории «Б».

— Ну и что? — неуверенно буркнул Крышкин и вперился в жену, — Это же пустая формальность, я правильно вас понимаю, молодой человек?

— Так он в рабочем состоянии или нет? — уточнила Любовь Потаповна. — Чего ты смотришь на меня? Я не разбираюсь в ваших сертификатах.

Менее чем через минуту в маленькой комнате, вход в которую был укрыт от посторонних взглядов, Крышкины любовались на своё несертифицированное приобретение.

— Это просто клад! — уверял юноша. — Начинка от самых престижных моделей. Посмотрите на его кожу, профиль, пальцы, всё выглядит натурально. А в отличие от других аналогов его не надо кормить три раза в день. Я объясню…

Ночью в подъезде орали коты, а Никифору Петровичу снились кошмары. Он вздрагивал: внутри его черепной коробки первая жена, Екатерина Иосифовна, закатывала истерику.

«На мия-а-а-со пущу! — вопила она. — Разми-а-а-жу, мерза-а-а-вец!!»

Коты скакали по перилам, как школьники на перемене, а Никифор Петрович, обливаясь потом, убегал от страшной женщины в грохочущей железной колеснице. Погоня закончилась, когда в отчаянном рукопашном бою его локоть отскочил от челюсти Любови Пота-повны. Ответный удар коленом в бок вернул его в тихую заводь супружеского ложа.

— Вот стерва, — прошептал он и сразу пояснил, услышав грозное сопение: — Да не про тебя! Всякая дрянь снится, в себя прийти не могу. Переел, наверное…

— Выпей активированный уголь.

— Не поможет… коньяку бы рюмочку…

— Да спи же ты! — хрипло выдохнули в ответ, потирая измятую щёку. — И смотри, чтоб руки вдоль туловища…

— Люба, — осторожно буркнул он после минуты молчания, — как ты думаешь, он уже зарядился?

— На часы посмотри, рано ещё. Сказали, минимум двенадцать часов. Ты включил его в шесть, сейчас ровно полночь, значит ещё шесть надо ждать.

— Люб?

—А.

— Как ты думаешь, для чего выдаётся сертификат категории «Б»?

— Не знаю… Не всё ли равно теперь? Будет плохо работать — вернём. Ещё вопросы есть?

— Да я просто так спросил.

Они всегда вставали в шесть. Но в то утро вскочили в пять тридцать. Юрист лежал на дочкиной кровати. Катя ночевала у подруги. От мужской фигуры тянулось два провода, оба заканчивались в электрической розетке. Два раза в неделю по шесть часов — и не надо никакого дополнительного питания. Никифор Петрович, кряхтя, нагнулся и выдернул их.

— Люба, иди, включать будем.

— Ну включи сам! — ответила она из ванной. — Занята я.

— А вдруг я чего не так…

— Так, так! На нос надави до щелчка, и всё. Или тебе вчера плохо объяснили?

Никифор Петрович зачем-то погладил собственный нос, поднял руку, воровато оглянулся и сделал это. Юрист открыл глаза.

— Присаживайтесь, будем знакомиться. — Голос робота прозвучал низко, серьёзно, даже официально. — Принесите паспорт, аэромобильное удостоверение или другой документ, удостоверяющий вашу личность.

— Хорошо, — кивнул новоиспечённый хозяин и без промедления всё исполнил.

— Супруга имеется? — Да!

— Свидетельство о заключении брака и паспорт жены.

Петрович принёс.

— Дети?

— Дочь! Одна штука. Семнадцать лет.

— Документы на дочь.

Документы были предоставлены без промедления.

— Квартира ваша?

— Моя, то есть жены, то есть на ней…

— Документы.

— Есть!

Шёл седьмой час утра. Юрист сканировал бесстрастным взглядом паспорт микроволновки. Любовь Потаповна шумела феном. Никифор Петрович в пижаме, сидя на полу, усердно копался в куче бумаг. От него потребовали найти майскую квитанцию за оплату телефона. Фен утих, и из ванной донеслось:

— Милый! Ты помнишь, что говорил тот парень в магазине?

— Я занят, лапка моя! Очень занят!

— Нет уж, иди сюда и послушай, дорогой! Утомлённый отец семейства поднялся на ноги и потопал в ванную.

— Ну?

— Тот парень предупредил, что кроме ночи его надо обязательно выключать один раз в день на полтора-два часа, чтобы сбрасывать напряжение.

— Ну выключим.

— Дубина! Мы на работе будем. Звони дочери и предупреди её. Понятно?

— Понятно.

Катя Крышкина чертовски хотела спать. Ноги гудели, голова весила, как авоська с противотанковыми гранатами. Это началось вчера: сидели в кафе, летали в киношку, оттуда в диско-бар, потом Витя с Рубеном повезли их с Танькой в ночной клуб «Лабиринт»… Она не спала всю ночь. В десять утра еле доковыляла до квартиры, открыла дверь, избавилась от розовых туфелек, вошла в комнату и рухнула на кровать, не раздеваясь.

Сначала звонил папа, потом мама, снова папа и снова мама. Они звонили, а дочь спала. Дочь спала, а они звонили.

Катя проснулась оттого, что папа с мамой трясут её за плечи и кричат. Мутным взором она окинула взволнованных предков и села, уронив голову на руки.

— Чего тебе, ма? Сплю я.

— Почему ты не брала трубку?!

— Я не слышала.

— Почему ты не взяла трубку?!!

— Ма! Отстань, а! Ты чё, в самом деле?

Дверь комнаты громко захлопнулась. Катя тупо уставилась в пустоту.

— Придурки, — выдохнула она и повалилась досматривать свои сны про Витю и Рубена.

Супруги закрылись на кухне, чтобы обсудить происходящее. Любовь Потаповна стояла чернее тучи, руки в боки, причёска растрёпана.

— И давно он ходит кругами по залу?

— Я здесь не намного раньше тебя, милая, — оправдываясь, отвечал Никифор Петрович. — Но он уже ходил, когда я вернулся.

— Я знала, что так получится. Оба мы хороши, понадеялись на дочку. — Жена села на табуретку. — Может, всё-таки выключишь его?

— Пробовал, бьётся.

— Чего делать-то будем? Пожарных вызовем или сразу в магазин позвоним?

— Люба… — А?

— Люб, я узнал, что такое сертификат категории «Б». Эт-то очень плохо, что мы его купили, очень плохо, ты не представляешь наск-колько! — Никифор Петрович был грустен как никогда.

— Ну?

— В лицензионном отделе на работе всё объяснили…

— Говори уже!

— Выдачей сертификата категории «Б» подтверждается, что детали, из которых собран робот, совместимы и могут работать, не нанося вреда.

— И что? Какого вреда?

— Сертификат выдаётся заводом-изготовителем. Если сертификата нет, это означает, что машину собирали не на заводе, а в подвале из того, что было. В общем, нелегально. Детали в таких случаях тестируются поверхностно, и никакой гарантии, что они уживутся, нет.

— Что ты хочешь этим сказать, милый? Мы купили фуфло?

— Ещё какое! Но самое страшное, что за это накажут не только магазин, но и нас!

Юрист вошёл на кухню, невозмутимо поясняя только что сказанное:

— Вы совершенно правы, хозяин, приобретение и использование андроидов без сертификата категории «Б» запрещено международным и внутренним законодательством. В России ответственность за это преступление впервые установлена Уголовным кодексом две тысячи пятьдесят шестого года. Если деяние не повлекло крупного ущерба, наказание составит три месяца исправительных работ. Если будет доказано причинение вреда имуществу и здоровью третьих лиц, виновный понесёт наказание в виде ограничения свободы сроком до одного года. В случае смертельного исхода вам грозит десять лет колонии общего режима на соляных копях Ахтубинского района.

— Приехали! — воскликнула мать семейства. — Эй, умник, а ты не мог бы выключиться до завтра, а?

Искусственный юрист ничего не ответил. Он развернулся и направился в Катину спальню.

— Чё он делает? — насторожилась Любовь Потаповна.

— Сейчас воткнётся в розетку, ляжет на кровать и баиньки, — рассуждал вслух Петрович. — Правда, там уже есть Катя, и он её током ударит. Надо сказать, сильно, думаю, двести вольт будет наверняка. Мама.

Любовь Потаповна отреагировала мгновенно. Она вскочила, схватила табурет за ногу и бросилась спасать дочку. Удар пришёлся прямо по темечку. Юрист сделал пару шагов и рухнул перед дверью. По его телу пробежали еле видимые возмущения электричества, не предвещавшие ничего хорошего.

— Люба! Зачем ты так?! — Никифор догнал жену и первым делом отобрал табурет. — Может, они ещё деньги за него вернут! Ломать-то зачем?!

Юрист тем временем встал и случайно задел Любовь Потаповну. Она взвизгнула, её встряхнуло, и причёска окончательно развалилась.

— Чёрт! Чёрт! Чёрт! Никифор! Он ОЧЕНЬ СИЛЬНО БЬЁТСЯ! Держись от него подальше!

Супруги отошли подальше, насколько позволяли размеры прихожей, и уставились на своё наказание бешеными глазами.

— Хозяин, — произнёс робот, — обработка данных завершена.

— Может, ты это, того, — неуверенно попросил Крышкин, — в зале сегодня поспишь?

— Задача поставлена некорректно, — послышалось в ответ. — Поставьте корректную.

Любовь Потаповна ретировалась в спальню и закрылась там, как в неприступном замке, от беды подальше.

— Дорогой, разбирайся с ним сам! Человек и робот смотрели друг на друга.

— Я бы хотел, — прошептал толстяк, стараясь слиться со стеной, — я бы хотел, чтобы ты… немедленно приступил к выполнению задач.

Мало понимая, что говорит, Никифор Петрович старался отвечать в духе задаваемых вопросов. Авось повезет и кукла сама уберется отсюда.

— Поставьте корректную задачу.

Неожиданно стало ясно как день, чего хочет этот юридический комбайн. Он изучил документы, находящиеся в доме, внёс их в свою память, систематизировал и теперь готов действовать. Глаза господина Крышкина встретились у переносицы и забегали под тонкими бровями. Раз уж других способов избавиться от угрозы нет, придётся озадачить его по полной. Пускай принесёт хоть какую-нибудь пользу.

— Так, хорошо, слушай меня, — набираясь уверенности, произнёс брошенный всеми человек. — Задача первая: сделай так, чтобы мои алименты, перечисленные первой жене, вернулись обратно.

— Принято.

— Задача вторая. Гидрофокусная станция, завещанная отцом брату, должна стать моей.

— Сохранено.

— Страховая компания отказалась платить за аэро, мой прекрасный «опель», я хочу, чтобы они заплатили.

— Добавлено в список.

— Соседей из восьмисотой квартиры выселить за нарушение правил проживания.

— Принято.

Открылась дверь спальни:

— Организуй обмен этой квартиры на более просторную, без доплаты, на севере или северо-западе, первый и последний этажи отпадают, ремонт чтобы не требовался. Понятно?

— Сохранено. Открылась дверь детской:

— Пускай Рубенчика восстановят в академии, он живет на улице Хлебникова, за баней. Документы возьмёшь у него.

— Принято в обработку.

— Эй-эй! Я ещё не закончил! — возмутился Никифор Петрович. — Вы забьёте всю память.

— Использовано десять процентов памяти, — ответил юрист.

Робот слушал их около получаса. Заявки лились как из рога изобилия. Дождавшись тишины, юрист снял с полки рожок для обуви и нырнул в хозяйские ботинки.

— Мы будем бороться! — Голос низкий, серьёзный, официальный. — Сроки давности не закончились. Доверенность не понадобится.

— Вам виднее, — вырвалось у Никифора Петровича. Хлопнула дверь квартиры. Крышкины остались

одни. Любовь Потаповна рухнула в кресло и злобно уставилась в настенный кинотеатр, на экране которого мельтешила реклама. Дочь орудовала веником и совком, а Никифор Петрович с раздражающей обеих женщин наивностью выглядывал в окно, за которым растекалась ночь.

— Мам! А вдруг он кого-нибудь поранит? У тёти Тани на первом этаже собачка, она ко всем лезет, вдруг он её того?..

— Ей полезно, — донёсся тихий ответ.

— Я позвоню в милицию! — срывающимся голосом объявил единственный в доме мужчина.

— Только попробуй. — Настенный кинотеатр заглох, кресло скрипнуло, выпуская хозяйку. — Значит, так, — в голосе Любови Потаповны созрела решимость, — про милицию забудь. Завтра ты, голубчик, найдёшь время посетить этот замечательный магазин и наведёшь справки. Пускай они его отловят, выключат и заберут вместе с ботинками, а нам вернут наши сто тридцать кредитов.

Цветы благоухали, журчали ручейки, а внизу, в торговом зале, пахло то ли кормом для рыб, то ли лекарством. За толстым стеклом ждали своих покупателей юристы. Крышкин схватил за руку человека в белом халате:

— Проведите меня к руководству, пожалуйста!

— Что случилось? Извините, вы кто?

— Два дня назад я купил здесь юриста, у меня с ним проблемы.

— Понятно. Отдел технической поддержки там. Отдел технической поддержки размещался в скучной комнатушке с белыми стенами. Там сидел парень, на футболке которого болтался беджик «АЛЕКСЕЙ».

— Слушаю вас, — сказал он, не отворачиваясь от монитора.

— Понимаете, какое дело… Алексей, я купил в вашем магазине искусственного юриста.

— Чек, накладная, гарантийная книжка с собой? — Нет.

— Не страшно, назовите свою фамилию и приобретенную модель, я найду.

Петрович назвал. Паренёк кивнул и выдал:

— Восьмого июля Крышкин Никифор Петрович приобрел в нашем магазине, в комиссионном отделе, комплект запчастей «б/у» на сумму сто тридцать кредитов. Юристы на ваше имя не продавались.

Крышкин побледнел. Близорукий Алексей слился с монитором в единое целое и перестал реагировать на внешние раздражители. Это означало одно — разговор окончен, помочь ничем не могу.

— Но как же так?.. — Где-то внутри обманутого покупателя, под самым сердцем, улыбнулся крокодил страха. Жена будет в ярости. Уходить прямо сейчас нельзя. Надо попытаться ещё раз, — Алексей! Послушайте! Вы же знаете, какие это на самом деле были детали. Я взял целого юриста, там, в отдельной комнате. Заплатил за него, я… Я прошу помочь мне, просто… просто… вчера он сбежал. Понимаете? Немножко сломался и убежал. Понимаешь, Лёш?

Парень напрягся, но по-прежнему делал вид, что рядом никого нет.

— Боюсь, Лёш, как бы он не натворил чего плохого, вот чего я боюсь.

Пиявки безрадостных мыслей облепили Никифора Петровича, выпили остатки хорошего настроения и веры в людей.

«Ну конечно, там не дураки работают! — рассуждал он, шагая домой. — Ребята постарались по максимуму снять с себя ответственность, и это нетрудно с таким количеством юристов-киборгов. Не подкопаешься!»

Судебная система в 2062 году представляла собой единый сервер с колоссальным объёмом данных. Подать исковое заявление можно было не вылезая из пижамы, имея лишь банальный выход в Интернет. Живые судьи остались в прошлом, об их существовании и особенностях работы знали по книгам, фильмам, архивным документам. В действительности судью заменил искусственный интеллект, постоянно пополняемый и обновляемый, как любая компьютерная программа. Потребность в живых юристах отпала естественным образом. Внешнее сходство юристов-роботов с людьми — банальная дань моде и возможность продать товар подороже.

Все разбирательства происходили в сети. Документы и отпечатки пальцев сканировались, изображение и голос превращались в файлы, под ходатайствами и жалобами стояли электронные подписи. В этой системе не нужен был транспорт, не создавались очереди, отсутствовала предварительная запись.

В споре побеждал тот, кто отправлял на сервер самый полный комплект материалов. Ответчику давалось несколько дней на подготовку возражений. Не успел — пеняй на себя. Юрист Крышкиных мог бы выполнить поручения, не выходя из квартиры, но там их пришлось бы выполнять строго друг за другом, то есть по очереди. Ему нужен был многоканальный выход, неограниченное соединение, позволяющее начать выполнение всех задач сразу в режиме реального времени. Это было возможно сделать, подключившись к системе из подвала, где имелись подходящие разъёмы. Значит, только в подвале.

Собачка тёти Тани проявила поразительное благоразумие, спасшее ей жизнь. Псина сразу врубилась, что сверху спускается не человек. А раз так, то можно тихо прикинуться ковриком и подождать минутку. Робот не обратил на неё внимания. Он спустился в подвал, внимательно (если так можно выразиться) осмотрел магистрали проводов и направился к металлическому шкафу. Искусственные пальцы содрали пломбу и ухватились за ручку. Теперь все внутренности коммуникатора доступны! Разъёмы подобраны, оборудование совместимо, устанавливается соединение… Со стороны казалось, что мастер-кабельщик с головой ушёл в работу. Он стоял в неестественной позе, согнувшись буквой «зю», отведя руки назад, и напоминал лыжника, летящего с горы.

Соединение установлено. Пароль доступа проверен. Регистрация в сети произведена. Каналы открыты. Список выгрузки сформирован и принят в обработку судебным сервером. Затылок юриста превратился в площадку для фейерверка. Из него посыпались искры, как раз в том месте, куда пришёлся удар табуретом. Сервер затребовал статус источника выгрузки. Ожидание ответа. Источник направляет зашифрованные данные. Ожидание. Данные приняты к обработке. Искры сменились едким дымком. Собака тёти Тани прикрыла мокрый нос лапкой и фыркнула. Распознавание данных. Расширение каналов. Приём задач. Распознавание… Прекратить сеанс? Нет. Источник не раскрылся. Источник классифицирован как заслуживающий доверия. Дешифровка данных начата.

Через пять минут ценное приобретение Крышкиных сломалось окончательно. До пожара, слава богу, не дошло: дым всосало в решётку климат-контроля, искрение прекратилось. Закончив передачу данных, робот оттолкнулся от шкафа, прикрыл дверцы и повалился на пол, не издав больше ни звука. Утром его нашли работяги из службы санобработки города. Убедившись, что перед ними не бродяга и не труп, они поступили просто и незамысловато — отправили находку в утиль-контейнер. В то время когда Никифор Петрович робко отстаи-

вал свои права в магазине, городская свалка принимала юриста в свои благоухающие объятия…

Когда живая система правосудия даёт сбой, она больно и неожиданно бьёт по чьей-то судьбе. Неверные выводы, поспешные решения — и вот выносится неправосудный приговор. Если сбой даёт компьютер, то есть электронная система, сеть, накрывшая государство, устроенная таким образом, что решение окончательное и обжалованию не подлежит, за один день может пострадать огромное количество людей. Так и случилось. Раненый юрист Крышкиных отправил на главный сервер гигабайты опасных кодов. Они были сгенерированы случайно, вследствие неполадок в теменной части головы. Выполнение поставленных задач и утечка энергии не дали ему достаточных ресурсов, чтобы проконтролировать свои действия. К счастью для владельцев магазина, об этом никто и никогда не узнал. Свалка поглотила нелицензированного вредителя вместе с биографией. Через сутки местные специалисты — любители полезных находок разобрали робота на части и продали перекупщикам, те — другим знатокам ценных вещей, а те в свою очередь сбыли товар в руки подпольных производителей.

С того жаркого июльского дня прошла неделя. Город стал другим — он метался, охваченный хаосом, хохотал и плакал. Власть принадлежала случаю, во всём царила безжалостная логика ошибок. Судебный сервер заболел — он перестал жить по программе, превратившись в чудовищный аттракцион, игральные кости, выдавая решения в результате смешения споров, истцов, ответчиков, свидетелей и обвиняемых. Газеты прозвали его одноруким бандитом, карающим невинных и вознаграждающим недостойных. Беда заключалась в том, что исполнением решений тоже занимались не люди. Наличные деньги отменили ещё в 2018 году после общемирового нефтяного кризиса. Натуральный обмен был запрещён пять лет спустя. Мир давно перешёл на виртуальную валюту — кредиты, поэтому в большинстве случаев контроль сбережений, вкладов, счетов не представлял никаких трудностей. Сервер судебных исполнителей исправно арестовывал счета, перебрасывал кредиты с одного на другой, компенсируя моральный и материальный вред, исполняя судебные решения, безумные и ошибочные… по всей стране! В тюрьмы входили новые узники. Президент был осуждён за хулиганство и выслан в колонию общего режима на Алтай. Министерство культуры перечислило по миллиону кредитов пенсионерам Калмыкии. Арестованы счета Министерства обороны, признано право собственности Русской православной церкви на все угольные месторождения, запрещена деятельность общества по защите прав животных…

Никифор Петрович почесал живот и отложил газету. Вот уже пять дней они с женой не летали на работу. Страна находилась в каком-то шоке, будто каждый день ждали бомбардировки. Что за бред, нелепица, чушь?! И это правда, всё реально и без права на обжалование. Система обрушилась даже на президента, а что говорить о них, обычных людях! Толстяк вздохнул и выхлебал очередную рюмку коньяка. Одно оставалось загадкой — успел юрист ввести их данные на сервер или нет. От этого зависело многое! Если вы никогда не судились и никаким другим макаром не касались этой системы, то есть ни в качестве свидетеля, ни в каком-либо ином, тогда можно спокойно наблюдать, что творится с другими, — жалеть их или завидовать (почему бы не позавидовать пенсионерам Калмыкии, чёрт возьми?!) — но оставаться непричастным. Если данные ушли, то можно, как говорит Катя, курить бамбук и нюхать страусов. Короче, тогда уже бесполезно что-то делать…

Зазвонил телефон. Крышкин надавил потным пальцем на кнопку, заработал громкоговоритель:

— Па! Папочка, ты меня слышишь?

— Да, радость моя. Ты где?

— Я у Рубена, па, я сегодня не приду, вы меня не ждите.

— Всё нормально?

— Да, пап. Представляешь, Рубену выплатили компенсацию за чей-то моральный вред, триста кредитов, представляешь?!!

— Круто, дочь, он просто счастливчик. — У Петровича перехватило дыхание. Везёт же оболтусам!

— Па, это ведь потому, что он однажды подрался и чуть не угодил в тюрьму, правда?!

— Ну, возможно, значит, его данные были в компьютере…

— Па, я просто в шоке! Он ведёт меня в «Цитрус», самый дорогой ночной клуб города! Это ж просто крутизна!

— Я рад за тебя, Катя!

— Ну пока, пап, нам пора лететь! Скажи маме сам, я не хочу с ней разговаривать.

— О'кей.

— Пока! — Она отключилась первой.

«Ввёл данные или нет? — мысленно спросил у бутылки толстяк. — Какой кирпич упадёт на мою голову?» Жена у соседки, обсуждает последние новости и небось задаёт себе тот же самый вопрос. Ему вдруг захотелось посетить магазин. Эти ребята наверняка терпят огромные убытки, ведь юристы уже никому не нужны. Система перестала выходить на контакт, и юристы остались без работы, а товар без покупателей. Он не пожалел денег и вызвал такси.

— Всё дело в грамотном управлении бизнесом, — уверенно и с охотой объяснял мужчина в белом халате. Он держал сачок, доверху наполненный чем-то копошащимся и красным. — Мы использовали имеющиеся виды и внесли корректировки в их программный комплекс, ничего более. Мы даже не стали менять цену, ведь перед вами те же тела, те же энергетические запасы и, по сути говоря, тот же уровень сообразительности моделей.

Крышкин оказался среди зевак, заглянувших в магазин с ромбовидными окнами. Он ожидал увидеть их зашторенными и тёмными, а на входе должен был красоваться огромный замок, но странно… изменилась только вывеска. Теперь входящих приветствовал МАГАЗИН ДОМАШНИХ ВРАЧЕЙ.

— Посмотрите, как легко диагностируется заболевание, — заливался продавец, орудуя сачком, словно указкой. — В кисти рук наших домашних врачей встроены блоки для ультразвукового исследования, глаза позволяют получить самые точные данные о состоянии костей, возможно быстрое снятие кардиограммы и даже принятие родов в домашних условиях. По-моему, это совсем неплохо, не правда ли? Модельный ряд представлен лучшими производителями. Цены на любой вкус, выбирайте.

Никифор Петрович отделился от группы и медленно побрёл к выходу. Он снова почувствовал себя обведённым вокруг пальца. Поднявшись наверх, в цветущий холл, он остановился и принялся отрешённо разглядывать разбросанное тут и там многообразие бутонов, колокольчиков, коробочек и прочих причудливых форм растительной жизни. Скоро он услышал, что из зала поднимается ещё кто-то.

— Ничего не подобрали? В ответ что-то буркнули.

— Если надо подешевле, есть замечательная модель за сто двадцать кредитов, просто сказка!

Неразборчивое бурчание.

— Это просто клад! Начинка от самых престижных моделей. Но должен предупредить вас, у этой модели нет сертификата категории «Б». Сами понимаете, формальность, но зато как бьёт по цене. И ведь мы ничего не выигрываем, совсем ничего.

Голоса удалились и исчезли. Никифор вспотел. Он выбежал прочь, в жаркий летний день, задыхаясь, совсем забыв про такси, ожидавшее его у входа.

— Вам плохо? — Шофёр окинул Крышкина безразличным взглядом.

— А? Нет! Это я так, воздуха не хватает… — Он с трудом втиснулся в салон.

— Ничего, щас будет прохладно, закрывайте дверцу.

Мужчина за рулём выглядел скучающе-равнодушным. Собрался выключить телевизор, просмотром которого убивал время, но беспокойный пассажир остановил его:

— Пускай работает, хочу новости послушать.

Жёлтый аэро поднялся с медлительностью аквариумной рыбки, дождался свободного места в воздушной магистрали и слился с потоком летящих собратьев. Ведущий на экране жёстко экономил эфирное время — строчил фактами, не позволяя себе дышать и моргать.

— Пресс-секретарь Федеральной службы безопасности сообщил: причина сбоя системы правосудия обнаружена и распознана. Установлен предположительный виновник, меры к задержанию и аресту которого уже предпринимаются… Премьер-министр Кубы Дэн Вашингтон заявил, что готов оказать России гуманитарную помощь в обмен на разрешение по устройству военных кубинских баз во Владивостоке и на Камчатке… В последние дни наблюдается рост нелегальных переходов через государственную границу Российской Федерации в Казахстан, Украину и Китай, сообщил министр внутренних дел Магомед Магомедов, в основном это российские граждане, получившие по ошибочным решениям судов крупные денежные суммы… Продолжение выпуска новостей после короткой рекламы…

— Американцы, как всегда, хотят с нас поиметь, — деловито продолжил водитель. Он отключил звук и взялся разъяснять обстановку: — Правильно делают, кто бежит. Отхватил, значит, не сегодня завтра могут отнять. У казахов, хохлов и китайцев наши карточки тоже в ходу. Если перечислить в ихнем банке на другой счёт, то, считай, отмыл. Продумано всё. Эй, козёл, че ты жмёшься?! Дорога узкая или летать не умеешь?!!

Машину тряхнуло. Слева и справа к такси словно прилипли два белых легковых аэро. На языке оперативных сотрудников этот приём назывался «тиски». Зажатый таким образом аэромобиль становился беспомощным. Управлять нельзя, выпрыгнуть тоже нельзя. Поимка прошла успешно. Слегка помятую жёлтую капсулу спустили в небольшой тихий дворик. Водителем никто не интересовался. Забрали Крышкина. Он закатывал глаза и хватал ртом воздух. Обыскали, отняли паспорт и усадили к себе.

— Кто вы? — спросил он, озираясь по сторонам.

— Не догадываешься?

— Нет!

— В конторе объяснят.

— Понял теперь, какую кашу заварил, Никифор Петрович? — Полковник службы госбезопасности Карпенко, высокий худой мужчина в коричневом пиджаке, внимательно смотрел на задержанного. — Это тебе не видеопиратство, а подрыв государственной власти с далеко идущими последствиями. Осознал?

Пленник вскочил, вытянулся по струнке и, густо покраснев, крикнул:

— Осознал!

— Сядь, я тебя умоляю, Петрович… Зачем же ты его в подвал послал, а?

— Виноват!

— За-чем? — Полковник не сводил глаз с допрашиваемого.

В ответ тишина и лысеющая макушка, покрывшаяся пятнами. Карпенко перевёл всепонимающий взор на телефон и кого-то набрал. Включилась громкая связь.

— Владимир Николаевич, это Карпенко.

— Докладывай.

— Да вот гражданин Крышкин тут у меня в гостях, признаётся чистосердечно, но ничего поделать, так сказать, не может. Что мы делать с ним будем? Может, сразу в Москву, пускай у тамошних голова болит? Мы своё дело сделали — причину нашли, человека задержали…

— И я не вижу смысла с ним маяться, отправляйте вечерним рейсом в Москву.

— Ну во-от, — удовлетворённо протянул Карпенко, расплываясь в улыбке. — Приятно было познакомиться, Никифор Петрович.

— С семьёй-то проститься можно? — всхлипнул «главный злодей месяца».

Сотрудник органов что-то прикинул и кивнул:

— Говорите номер, я наберу.

Крышкин назвал сотовый жены. Общение проходило в режиме громкой связи:

— Пупсик?

— Ты куда делся? Я чё-то не поняла, родной! Карпенко ухмыльнулся и вопросительно взглянул на

вспотевшего в сотый раз пленника.

— Пуп-сик, ты только не ворчи, я должен тебе кое-что сказать…

— Нет, это я должна тебе кое-что сказать, дорогой! — Изъяснялась она, как всегда, резко.

— Я должен уехать в Москву, так надо, я потом всё объясню, не хотелось бы тебя заранее расстраивать… Может быть, ты даже догадываешься… — Крышкин с трудом подбирал'слова, выпрашивая подсказку у скучного полковника.

— Я прекрасно всё знаю, по телевизору уже показывали, — сказали из динамика более спокойным голосом. Карпенко напрягся. — Что ж, дорогой, похоже, тебе повезло впервые в жизни, нам всем наконец-то по-настоящему повезло!

— О чём она? — не выдержал Карпенко, вклиниваясь в разговор. — Что вы видели, гражданка, по какому каналу?

— Ха! Канал судебных новостей, разумеется! Полчаса назад решением областного суда Никифор Петрович Крышкин признан недееспособным!

— Пупсик! — взвизгнул государственный преступник, хватаясь за голову.

— Над ним установлена опека и сумма ежемесячного содержания три тысячи кредитов…

Карпенко крякнул.

— …опекуном назначена конечно же я… Никифор Петрович превратился в два огромных

краснеющих уха.

— …из средств Министерства обороны… Карпенко поправил пиджак.

— …другим решением в мою личную собственность передано всё федеральное имущество, расположенное на территории города. Вот умора! Теперь я могу пойти в налоговую, к фээсбэшникам, военным и затребовать с них аренду! Ха-ха-ха! Соседка Таня позеленеет. Ты хоть слушаешь меня?

— Мы вас внимательно слушаем, — ответил за всех Карпенко.

— Но самое главное…

— Не томи, родная! — Крышкин вцепился в столешницу так, словно только по ней можно было выкарабкаться из абсурда.

Громкоговоритель всхлипнул.

— Ах! — вздохнул динамик, Любовь Потаповна плакала. — И самое главное, о чём должна знать страна. Уй, я готова разрыдаться… Временно исполняющим обязанности президента на период отсутствия отбывшего на Алтай главы государства назначен… Ой, я сама в это почти не верю, но сегодня объявлено решение Конституционного суда, дорогой, а это, знаешь ли, не рецепт шарлотки… Сегодня временно исполняющим обязанности президента… назначен… Катюшкин жених и, я думаю, практически наш единственный сын — Рубен-чик… — Прошептав имя будущего зятя, Любовь Потаповна ушла в такой счастливый, всепоглощающий плач, что Карпенко не выдержал и выключил телефон.

— Что мне делать, товарищ полковник? — совсем растерялся пленник, удерживая столешницу, словно падающее дерево. — Мне ведь теперь всё равно. В её глазах я и раньше не был дееспособным, но теперь станет ещё хуже.

— Лучше не будет, я людей по голосу раскусываю. — В словах следователя сквозило участие. — Слушай, Петрович, скажу тебе по секрету, у меня этот бардак уже вот здесь, вот здесь и вот здесь. Ни минуты покоя! Подожди, начальство звонит. Да, Владимир Николаевич!

— Карпенко! Я всё слышал, немедленно освободи его, если хочешь остаться полковником.

— Да я уже понял. Его, собственно, никто и не держит… Никифор Петрович, примите мои извинения, вы абсолютно свободны.

— Куда вас подбросить, Никифор Петрович? — строго спросила громкая связь. — В нашем распоряжении, между прочим, весь аэрофлот страны.

— На Кубу, — решительно ответил он, разжал пальцы и осторожно вышел из-за стола. Неровной походкой прошёл к окну, посмотрел на залитый солнцем двор. — Да, пожалуй, на Кубу.