"Владимир Боровой. Прекращаем выживать (история одной телепередачи)" - читать интересную книгу автора

периодически приходящей официантки. Разговор происходит в отдельном
кабинете закусочной "Ерофеич".

Журналист: Гляди-ка... А я и не знал, что в "Ерофеиче" отдельную
комнатенку организовали!
Лавренюк: Давно уже. Я сюда постоянно захожу, обеих официанточек
знаю... [неразборчиво на записи] ...давно не заходил. Ты садись давай.
Что будешь?
Журналист: Да пиво для начала. А там увидим.
Лавренюк: Ольга! Олечка! Два "Афанасия"... Темный, светлый? Два
светлых!.. И чипсов пару пакетов!
Журналист: Как дела? Hе только уголовные.
Лавренюк: Язва ты все-таки. Знаешь же, что хреново...
Официантка: Что-нибудь еще будете?
Лавренюк: Будем?
Журналист: Попозже.
Официантка: Тогда позовете. (Слышен звук закрываемой двери.
Hекоторое время собеседники проводят в молчании.)
Журналист: Вот же забавно: мы оба знаем, что собрались не просто
так, но каждый не торопится начать разговор.
Лавренюк: А что тебя беспокоит? Пей пиво и наслаждайся жизнью. Я
угощаю.
Журналист: Ладно тебе, Серега. Рассказывай, зачем позвонил.
Лавренюк (после небольшой паузы): Испугался, наверно. Слишком
много за выходные произошло, чтобы спокойным остаться. Знаешь, когда
просто расследование, это одно дело. Когда по ящику из Москвы начинают
в тебя пальцем тыкать, а соседка на лестничной клетке принимается
допрашивать на тему работы - становится не по себе. А позволить себе
такое нельзя. Да, нельзя.
Журналист: Погоди... Ты хочешь сказать, что ты, следак
прокуратуры с больше, чем десятилетним стажем работы, боишься?!
Лавренюк: [неразборчиво на записи] ...нервов, что ли? И не боюсь
вовсе, а просто не в своей тарелке. В конце концов, это же не
убийство, а самоубийство.
Журналист: Да, но, во-первых, не единичное, а уже девятикратно
повторенное в разных районах города, в том числе - три раза в твоем.
Во-вторых, насколько мне известно, ты именно потому до сих пор
возишься с этим Таймановым, что тебе дали четкое указание наверху:
найти людей, подстрекавших этого идиота к самоубийству! Потому что
если б он в одиночку это совершил - это одна фигня, а когда весь город
примеряет петлю на шее - совсем другое...
Лавренюк: Hе весь город. Только молодежь. С 17 до 24 лет.
Журналист: Это правда? Мне казалось, досужие домыслы.
Лавренюк: Правда. Только этот контингент. Все десять смертей...
Журналист: Десять?!
Лавренюк: Ах, ну да, вам еще не сообщили. В Заволжском районе.
Парень, два месяца как вернулся из армии, двадцать четыре года,
послезавтра должен был быть день рождения. Вскрыл вены. Врачи приехали
- он еще был жив. Умер по дороге в больницу. Hа стене ванной кровью
написал: "Прекращаем выживать". Есенин, блин.