"Открытия, войны, странствия адмирал-генералиссимуса и его начальника штаба на воде, на земле и под землей" - читать интересную книгу автора (Титаренко Евгений)

Приговор

Пока плыли через Туру — молчали. Все и так было ясно.

Потом, когда развернулись по течению, Петька сказал:

— Будем судить.

Никита греб и ничего не ответил.

Лодка неслась быстро и плавно, будто приседая при каждом гребке.

Мутная вода, тихонько журча, струилась, по бортам, потом скручивалась в тугие, частые воронки и уплывала назад. Ошалелые стрижи секли воздух во всех направлениях и то припадали к самой воде, то взмывали высоко-высоко и словно бы растворялись на солнце.

— К дождю… — сказал Никита.

Когда показались Марковы горы, он опустил весла в воду, притормаживая немного, и скоро лодка зашуршала в камышах старой, заболоченной поймы…

Тут они ее и прятали всегда. Место было надежное, проверенное.

Друг за другом вскарабкались по глинистому склону на берег. И хотя оба очень спешили на этот раз, ни тот ни другой не подумали изменять своему обычному правилу.

Дело в том, что до землянки, если шагать прямиком, всего километра полтора. Но если ходить в открытую, кто-нибудь обязательно подглядит. К землянке добирались окольным путем: километра два крюк — до болота, а через болота, в камышах, где ползком, где пригнувшись, — подкрадывались к землянке почти вплотную…

У кромки болота присели, по обыкновению, огляделись…

Ни души. Теперь от дерева к дереву по мху — дальше. Мох — он, если не водянистый, любые следы скроs ет. Чуть прогнется только, а шагнул ты дальше — он опять выровнялся.

Вход в землянку был замаскирован — лучше не придумаешь. Где кедрач, например, или сосна, там лес голый будто, одни палки. А здесь ель, пихта, береза, осина — сплошной бурелом.

Впереди Петька, за ним Никита юркнули под огромную пихту. Лапы ее свисали почти до земли, так что двигаться надо было на четвереньках. Вместе чуть сдвинули в сторону будто случайно образовавшуюся кучу валежника, и под нею в земле открылся неширокий, подосевший от времени лаз.

Никита привычно скользнул вниз. Петуса нащупал ногами ступеньку и, прежде чем спуститься дальше, подвинул над головой на прежнее место кучу валежника, так что теперь снаружи их можно было разыскать разве только с собакой.

Никита нащупал в темноте на ящике спички, легонько чиркнул, и спустя несколько мгновений под треснутым стеклом засиял огонь фонаря «молния».

Неприметная сверху землянка была изнутри отделана прочными бревнами и даже прошпаклевана мхом. Только задний простенок был почему-то земляным, и, оползая постепенно, глинистая почва грозила со временем заполнить всю землянку. Но это могло быть еще когда-то…

На стенах землянки висели три лука. На специальной полке — стрелы с железными из твердого листа наконечниками, в углу стоял подремонтированный Никитой стол, а в двух ящиках напротив легко было найти все, что только может понадобиться в тайге двум-трем самостоятельным людям: огарки свечей, банки с рыболовными крючками, шпагат, два ножа, сетка от комаров, напильник, плоскогубцы, гвозди, сыромятный ремень, тугая противогазная резина, коробка пороху для будущего ружья, которую Петька выменял в Курдюковке за негоревший фонарик, две запасные уключины, цепь, эбонитовое стекло, котелок, наконечник остроги, ложки, наконец, штык, ржавая бляха и два отсыревших патрона, которые Петька нашел здесь же, в землянке. А всякую остальную мелочь просто не перечислишь.

Петька раскрыл толстую клеенчатую тетрадь — устав, вахтенный журнал и дневник, на первой странице которого было записано, что хранить до конца тайну отряда — это первое обязательное условие для его членов, мгновенно являться на сборный пункт по зову командира отряда — второе условие, по тревоге, объявленной любым членом отряда, являться тоже — это третье, нигде, ни нри каких обстоятельствах не покидать товарищей — это четвертое… и т. д. Давно ли Мишка добровольно клялся по всем этим пунктам, а потом еще ставил свою барахляную фамилию внизу?!

— Пиши, — сказал Петька.

Никита послюнявил карандаш: валяй, мол, диктуй.

— Значит… — Петька засунул руки в карманы и, злой, решительный, выпрямился над фонарем. Тень его, изломившись, протянулась от стола через стену до самой середины потолка. Петька откашлялся, шевельнул губами в поисках нужного слова. — Пиши: выгнать ханурика из отряда! Точка.

— Погоди, — сказал Никита. — Тут надо по правилам: год, число, месяц, слушали, постановили — как в правлении.

Через двадцать минут мучительного редактирования, согласно всем канцелярским требованиям, приговор был составлен и скреплен в одном углу страницы подписью командира, в другом — начальника штаба.