"Владимир Боровой. Просто пишущая машинка (рассказ)" - читать интересную книгу автора

Он водил ручкой по бумаге, критически оценивая каждую линию, и
одновременно произносил пространный монолог, исполненный в стиле
очерка застойных годов. Его предметом была скромная персона самого
Леши:
- Этого человека зовут Алексей Васильев - просто и без
притязаний, никаких там Уинстонов Черчиллей или
Эрнстов-Теодоров-Амадеев Гофманов. Он простой российский студент...
Сменивший, правда, уже два факультета и учащийся - быстрый взгляд на
лектора - мучающийся на третьем. Хм, спросите, а что же его подвигло
на эти перемещения, вовсе не принесшие ему спокойствия и счастья?
Безусловно, пресловутая жажда знаний. Хотя, пожалуй, в такой форме они
его жажду не утолили, скорее, наоборот, привили стойкую антипатию к
научной работе. Что еще? - Поиск себя. Hадо же где-нибудь человеку
найти себя. Что ж, на филологическом факультете Алексей Васильев
Алексея Васильева не нашел, на историческом его тоже не оказалось, и
выбор третьего места учебы, где над всем властвует Иностранный язык
как собирательный термин, также, очевидно, был ошибкой, ибо теперь наш
герой мостит себе дорогу в дурку милыми желтыми кирпичами.
А чем еще заметен этот человек, спросите вы, и будете правы,
потому что, обладая ростом в метр девяносто восемь, трудно не быть
заметным, или, по крайней мере, замечаемым. А помимо роста господин
Васильев обладает способностью рисовать миниатюрки различной степени
похабности и - главное! - сочинительствовать. Творить. Придумывать.
Пробовать. В бытность свою школьником он даже опубликовал в районной
газете два рассказа: один - о трудовых буднях школы, а другой - о
победе добрых космических поселенцев над кровожадными фашиствующими
инопланетянами. С тех пор в творчестве Алексея произошел перелом:
писать он стал лучше и интереснее - подтверждено свидетельскими
показаниями - но вот тематику он выбирает, не подходящую даже для
областной периодики. А до Москвы или - тем более - Питера - далеко...
А есть ли у вашего этого Васильева заветная мечта, задаст
нетерпеливый вопрос приверженец культмассовой санобработки молодежи,
вскочивший со своего теплого места. Есть, старый пердун, гордо ответим
мы ему. Hаш Лешенька мечтает о собственной квартире: двухкомнатной,
удобной, чтобы в гостиной стоял новенький телевизор с видюшником, а в
кабинете - по совместительству, спальне - широкая и длинная (по
понятным причинам) тахта, удобный письменный стол, уйма книжных полок
и непременно портрет Джона Леннона на стене.
В этот момент сей пространный монолог был прерван резко
выстрелившим звонком. Лектор за кафедрой дернулся, смущенно поправил
галстук и объявил короткую перемену.
В дверь аудитории тут же ввалился сияющий староста Лешкиной
группы Илья Харламов.
- Штудентен! - заорал он с порога, совершенно игнорируя препода.-
Сколаршип на руках! В очередь за деньгами - пр-рошу!
Hарод сорвался с мест, и вскоре деньгоноша был погребен под
телами страждущих. Леша без всякого энтузиазма поглядел на свалку и
продолжил рисовать.
Через несколько минут староста сам подошел к нему и игривым тоном
осведомился: