"Игорь Боровиков. Час волка на берегу Лаврентий Палыча " - читать интересную книгу автора

Игорь Боровиков

Час волка на берегу Лаврентий Палыча


Нельзя пить столько, сколько мы пьем. Нельзя. Надо пить значительно
больше.

А. Максимюк. "Максимы Максимюкизма"


Пьянство - это удел люмпенизированного, оторванного от осмысленной
жизни городского быдла или "ищущей" непонятно чего псевдо-интеллигенции

Александра Рожкова, врач-нарколог Санкт-Петербург


ПРЕДИСЛОВИЕ ИЗДАТЕЛЯ

Бывают книги, всячески подчеркивающие свою принадлежность к так
называемой "высокой литературе", книги с изысканными сравнениями, витиеватым
синтаксисом, роскошной фразой, упивающейся собственной красотой, но в
сущности, пытающейся скрыть отсутствие того, ради чего читатель и открывает
книгу, - отсутствие подлинной жизни. Их встречают по одежке стиля, но
провожают уже по содержанию, вернее, содержательности, откладывая книгу до
лучших времен.
Но бывают и другие, внешне совсем непритязательные, как бы стесняющиеся
своего появления, да и не книги вовсе, а вроде, так, написалось что-то
непонятное. И не литература это вовсе, и не претендуем на нее.
А читать интересно. И жизни там хоть отбавляй, несмотря на то, что эта
жизнь может показаться не слишком заслуживающей внимания.
Автор этой книги - не профессиональный литератор, хотя и филолог по
образованию, переводчик и редактор. Это чувствуется по тому точнейшему
словоупотреблению, которое встретит нас в этой книге.
Слова "низкие", жаргонные и даже нецензурные, соседствуют со словами
"высокими", с цитатами из Библии и классики - и автор точно знает, где
чему место., и никогда не путает.
Здесь нет сквозного сюжета. Сидит человек пенсионного возраста в
благополучной Канаде, на берегу реки Святого Лаврентия (а это имя для людей
его поколения означает лишь одного человека, будто не было больше никого,
носящего имя Лаврентий), попивает водочку и выстукивает на клавиатуре письма
своему другу детства и юности, благо изобретение электронной почты дало
возможность обмениваться сообщениями с ранее невиданной скоростью.
А в этих письмах он вспоминает свою жизнь, казалось бы, совершенно
произвольно переходя от эпизода к эпизода, от одного времени к другому, от
одного приятеля к третьему, иногда посмеиваясь, иногда горестно размышляя
над ушедшей по сути жизнью и над тем, зачем же она была ему дана.
Он часто ерничает, что, как известно, первый признак натуры застенчивой
и совестливой. Он абсолютно честен, не скрывая ничего из прежних похождений,
не совсем изящных поступков; он из тех, для кого "уничижение паче гордости",