"Сергей Петрович Бородин. Костры похода (Звезды над Самаркандом, #2) " - читать интересную книгу автора

Начинались земли Ширвана, владения Ширван-шаха Ибрагима. Азербайджан,
разорванный на княжеские владения, не был един.
В те времена каждый шах, каждый бек, каждый самый мелкий владетель,
чванясь друг перед другом, опасаясь друг друга, - все стремились на своем
уделе иметь все свое, чтобы не зависеть от соседа, чтобы сосед не посмел
ухмыльнутся: "У меня, мол, и ковровщицы свои, и медники свои, и златоделы,
и оружейники, и хлопководы, и виноделы, и садовники свои, и что бы ты ни
вздумал, все у меня свое, ни в чем я не уступаю соседу". И хотя у одного
не мог созревать хлопок, он приказывал сеять и хлопок, чтобы сосед не
сказал: "У меня, мол, есть, а у тебя нет!" И хотя у другого не вызревал
виноград и вино выходило кислым, как уксус, но его виноградари и виноделы,
бедствуя на бесплодной земле, ходили за чахлыми лозами, давили тощие
гроздья, чтобы хозяин при случае мог похвастать соседу: "У меня вино свое,
и хлопок у меня свой, и пшеница у меня своя". Народ бедствовал, трудясь
над делом, доходным в другом месте, но начетистым в этом уделе, а хозяева
упорствовали, дробя на части родную страну, боясь друг друга и злобно
завидуя, если соседу удавалось что-нибудь такое, чего не было у других.
Шахи, беки, владельцы уделов рвали родную страну на клочья, и Азербайджан
не был един. Но един был народ Азербайджана. Едино было сердце народа. Как
и всюду, здесь тоже каждый город гордился своими особыми приметами,
обычаями, ремеслами, зданиями. Своими героями и событиями прошлых времен.
Но мастера, славившие Тебриз или Урмию, славили и Шемаху, и Ганджу, ходили
работать из города в город, обмениваясь навыками, радуя друг друга общими
мечтами, общими песнями, вместе вспоминая и оплакивая тех, кого вырвал из
их семейств и из их содружеств и увел в далекую даль Мавераннахра Хромой
Тимур.
Караван шел. Начинались земли Ширвана, оставленные Тимуром под властью
Ширван-шаха; не столь часты стали встречи с приглядчивыми разъездами
Тимуровых караулов; казалось, воздух здесь легче и земля свежей.
В один из дней каравану Хатуты повстречался караван, охраняемый сильной
конницей. Ширван-шах Ибрагим, сопровождаемый Халиль-Султаном, направлялся
к Тимуру.
На тонконогом караковом жеребце ехал тяжеловатый для такого легкого коня
Ширван-шах. Из-под дорожного суконного армяка, расшитого по синему полю
красными полосами, поблескивал то голубым, то лиловым отливом шелковый
кафтан.
Ласково и спокойно глядели глаза Ширван-шаха, хотя ехал он к Тимуру и сам,
видно, не знал, что принесет ему эта опасная встреча.
Озабоченным и строгим казался Халиль-Султан, о чем-то говоривший с
Ширван-шахом.
За ними следовали перемежавшиеся между собой всадники - Халилевы и
Ширваншаховы, тоже все на отличных лошадях разных мастей. Двух лошадей -
одну пегую, другую соловую - вели в поводах. Ехали не спеша, чтобы не
оторваться от нескольких арб с навесами, накрытыми коврами. Видно было,
что в арбах кого-то везли, но полосатые паласы, покачиваясь сзади арб,
мешали заглянуть внутрь. Гнали табунок лошадей. На нескольких арбах лежала
разная поклажа.
Два тюка - длинные, скатанные трубкой черные кошмы - показались странными
самаркандцу из каравана Хатуты.
Он не стерпел и отстал, чтобы расспросить встречных возчиков: как идут,