"Сергей Петрович Бородин. Костры похода (Звезды над Самаркандом, #2) " - читать интересную книгу автора

пятилетнего возраста, пока не убил Казан-хана хан Казаган. Как зять
Казан-хана, нынче прозывается Тимур Гураганом, ханским зятем. А дворца
того в Каршах уже нет. Хан Тохтамыш разрушил тот дворец лет десять назад,
когда повздорил с Тимуром. Где-то он нынче, неблагодарный Тохтамыш-хан?
Дважды Тимур ходил его бить за неблагодарность. Под Чистополем во чистом
поле бил. На Тереке-реке бил. А все еще цел Тохтамыш-хан, а все еще где-то
скрипит зубами, точит меч, не угомонился, не поклонился Повелителю Мира.
Может быть, тысячу лет стоит этот город Несеф, нынешний Карши. Много дел
тут поделалось, много всяких людей побывало, пожило, сошло в забвенье.
Много снегу сюда наметало со степи, много его здесь перетаяло. А вот опять
наметает, метет, валит. А на рассвете надо выезжать и ехать наскоро.
Всю ночь Аяр вскакивал, выходил глядеть, не стихает ли снег, не светает ли
утро.
Когда в предрассветной синеве выехали из ворот, Аяра знобило. Никак не мог
согреться.
На городских кровлях лежали белые тяжелые слои снега. Весь город казался
разглаженным белыми плоскостями кровель; и между ними вздымались в небо
серые султаны голых тополей да желтели сырой глиной стены строений.
Кони увязали в снегу, в глубоком, рыхлом снегу, прикрывшем всю землю
ровной гладью. Кони то оскользались, то спотыкались, - не разглядишь ни
канав, ни кочек.
В каршинской степи, на бескрайнем просторе, понесло навстречу всадникам
студеным ветром. Заиндевела шерсть лошадей. Слезились глаза от стужи, от
ветра.
Когда добрались до Маймурга, смерклось. Заночевали в низенькой келье
постоялого двора, заполненного большим овечьим гуртом.
Под заношенным холодным одеялом Аяр ворочался всю ночь, пересиливая себя,
не желая поддаться тяжелой слабости, силясь перебороть болезнь.
Утром, ослабевший, пошатываясь, он все же сел в седло и поехал дальше. Но
все трудней стало ему держаться в седле. Тело настойчиво тянулось к земле,
к покою. Впереди был постоялый двор - Рабат-Астан. Можно было остановиться
там. В этом рабате В какой-то небольшой, до кровель заваленной снегом
деревушке Аяр остановился. Воины помогли ему дойти до первой мазанки.
Постучались в черную от времени низенькую калитку.
Вышел старик в широких засаленных овчинных штанах. Их шов кое-где
распоролся, и в прорехах торчала бурая овечья шерсть. Серые глаза
слезились над свалявшейся бородой, похожей на лоскут овчины.
Длинная домотканая рубаха, распахнутая на груди, на пронзительном ветру не
могла укрыть от стужи костлявого старого тела, но старик неторопливо
здоровался с гостями, неторопливо вел их по двору, гремя по оледенелой
земле одеревенелыми туфлями, надетыми на босу ногу.
В приземистой лачуге, в темной комнатке под черным низеньким потолком, на
глиняном полу ничего не было, кроме истертой войлочной подстилки да
глиняного кувшина у двери. Но вошедшим сразу показалось здесь теплей, чем
снаружи, хотя теплей здесь было лишь оттого, что толстые стены укрыли
иззябших путников от ветра.
- Один из воинов начал было объяснять хозяину, что Аяр заболел, но старик,
как бы успокаивая их, поднял перед воином ладонь, приговаривая:
- Погоди, погоди...
И торопливо нырнул в другое жилье, откуда принес две овечьи шкуры. Он