"Сергей Петрович Бородин. Костры похода (Звезды над Самаркандом, #2) " - читать интересную книгу автора

схваток там или тут. Тимур приказывал наказывать дерзких без жалости, и не
было пощады улицам, где нежданная стрела пронзала беспечного пришельца; не
было пощады селеньям, где, заночевав, дозорный отряд Тимура встречал
рассвет в собственной крови; казнили всех прохожих, пойманных на дороге,
где накануне неведомые люди разоряли караван завоевателя. Казнили
беззащитных, безобидных путников, а неведомые люди смело появлялись в
других местах, нанося новые потери Тимуру, перенося свои пристанища из
ущелья в ущелье, из края в край по родной земле.
Нередко пойманных волокли к самому повелителю. Он опрашивал их то добром,
то раздирая их на части, но мстителей не убывало, внезапные стрелы снова и
снова пронзали отважнейших из завоевателей. Так прежде погиб сын Тимура
Омар-Шейх, так иногда гибли без чести, без славы знатнейшие, ближайшие из
людей повелителя. Этих завертывали в плотные саваны и долгой дорогой
отвозили в Шахрисябз, на кладбище, где лежали предки Тимура, где погребали
старших в роду барласов. Но лестная честь лежать в благословенной земле не
утешала. Смерть вдали от шумных битв страшила. Не столь заманчивыми
казались поиски легкой наживы в стенах завоеванных селений.
И вот среди ласковой мартовской мглы, веками выкованный, как святыня
переданный из поколения в поколение, булат народной отваги обнажался
снова, когда зарева и черные дымы нашествия поднялись над городами и
селениями азербайджанцев.
Дым оповестил людей о появлении Тимура. Гроза надвигалась. Надо было
поспеть со всеми делами до ее прихода.
Старец, перебирая длинные четки, стоял в каменной келье, вслушиваясь во
тьму.
Откуда-то с гор дунул предутренний ветерок. Близился час первой молитвы.
Вдруг вдоль узких улиц заполыхали факелы.
Двое всадников, едва поспевая, скакали, подъяв Ширван-шах Ибрагим Дербенди
усидел на своем шатком троне, снискав милость Тимура знаками смирения и
послушания. Шах снискал милость, но не доверие, ибо у Тимура никогда не
бывало доверия ни к одному из покоренных владык, как бы ни были они
послушны и любезны. Да и среди ближайших соратников едва ли были такие, за
кем исподтишка он не приглядывал бы. За шахом приглядывал и твердо
направлял его вялую поступь отличившийся в Индии Тимуров тысячник
Курдай-бек.
Бек потребовал доступа к шаху, невзирая на ночной час.
Впереди незваного гостя понесли факелы через гулкий двор, вверх по крутым
каменным ступеням, по каменной галерее, мимо сводчатых ниш, пока наконец
не остановились в зале, мерцавшей, как перламутровая, от мельчайших
росписей, покрывавших все стены от карнизов до полу.
Бек вперевалку прохаживался по зале, нахлестывая себя плеткой по сапогу,
пока шах в дальнем покое поднимался с постели.
Шах зорко, украдкой переглянулся с ближайшими из неподвижных слуг, прежде
чем с беспечной улыбкой выйти к беку.
После неизбежных поклонов бек проворчал:
- Крепко ж вы спите в этакую ночь, благословенный государь.
- А что за ночь?
- Проспали!
- Что случилось, почтенный бек?
- Кызылбаши о чем-то пронюхали. Вся голь поднялась - и прочь из города. А