"Сергей Петрович Бородин. Костры похода (Звезды над Самаркандом, #2) " - читать интересную книгу автора

времени для поимки всех остальных.
- Я и с караульщиков сдеру шкуру. Но народ-то ушел! Куда? Куда и по какой
причине ушел? Как только караулы меня известили, я кинулся к вам. Везде
уже пусто. Одни кошки шныряют поперек улиц. Ни души! Что случилось?
- Я догадываюсь, если вспомнить, когда народ бежит без спросу. Когда
уходит от своих очагов.
- Повелитель идет? Ну, ну... откуда они пронюхали раньше нас? Повелитель?
Сюда?..
Бек замер при этой мысли: "Придет сюда... Вызовет к себе... Где народ,
спросит... Что сделано за зиму?"
А шах, улыбаясь, говорил:
- Я вам коня дарю, почтеннейший бек.
- Что за конь? - спросил без радости бек.
- Араб.
- У вас есть?.. Откуда? Долго ж прятали от меня!
- Зимой купцы привели. Я взял. Для подарка вам. Вдруг повелитель пожелает
видеть и меня и вас. Вам понадобится хороший конь в дар повелителю.
- К повелителю с одним конем не явишься!
- Ну, если хорошенько заседлать!.. К тому ж от меня будут другие подарки.
Бек задумчиво поклонился, поблагодарил и, приговаривая: "Почивайте, а то
уж светает!", ушел.
Ширван-шах, сожалея, что из-за бека опоздал к первой молитве, прошел по
безмолвным и еще темным комнатам в свои маленькие жилые покои.
Следовавший за ним слуга, длинный сутулый старик, принял с его плеч халат
и пробормотал:
- Кто мог, все ушли.
Как бы себе самому, шах в раздумье откликнулся:
- Я не мог сам раздавать им хлеб. Пошлем через купцов.
- Хлеба-то им мы и сами соберем. А вот оружие бы им!..
- Что ты! Откуда?
- Оттуда! - грубо ответил слуга, кивнув куда-то в глубину дворца.
Шах опустил глаза и отмолчался.
Слуга спросил:
- Не убрать ли и нам кое-что?
- Но так, чтоб в глаза не бросалось.
- Виду не подадим.
- Днем напомни: надо распорядиться, чтоб стража наша приоделась,
почистилась. А у кого хорошее оружие, убрали б. Пускай старье начистят,
какое от прежних шахов долежало до нас. Чтоб не думали, что у нас есть
сила. Надо наготове быть.
- Вот и вышло бы хорошо, - исправное оружие собрать да отослать в горы:
коль его надо прятать, тут оно будет лежать без дела. А там, на первых
порах...
- У меня одна голова, а у Хромца глаз много.
Слуга смолчал.
Утро близилось, но в тесноте шахских покоев еще не рассеялись теплые
сумерки, пропахшие сонными людьми и хлопчатыми одеялами.
За дверью прозвучал женский смех: в спальнях разговорились спросонок
разбуженные призывом к молитве, но поленившиеся сразу подняться милые шаху
девушки.