"Леонид Бородин. Бесиво" - читать интересную книгу автора

Черпакова, дабы обособить и воссоздать необходимые условия для творчества
народного художника Максима Простакова. Сей псевдоним - личное изобретение
олигарха. Изобретение - я тут же это признал - гениальное.
Если бы мне предложили определить на глаз профессию стриженного под
"спецназ" русобрового, курнастого парня лет двадцати пяти, валявшегося на
явно антикварном диванчике, самое последнее в перечислении мной известных
профессий могло бы прозвучать: художник. А скорее всего и не прозвучало бы
вовсе, как и некое другое, - например, солист балета или чемпион по тяжелой
атлетике.
Он даже не шелохнулся при нашем появлении, вперил в своего благодетеля
сперва вроде бы жалостливый взгляд, затем похмурнел, насколько возможно
похмурнение такого типа физиономии, отроду, похоже, к хмуроте не
расположенной и не приспособленной.
Зато в другом конце мастерской с кресла под антресолями бодро вскочил и
двинулся нам навстречу мужичок лет пятидесяти, от шеи до ботинок весь в
"джинсе" не по возрасту и не по комплекции, почти лысый, коротконогий,
носасто-губастый, с не то прокуренным, не то пропитым лицом. Сие
выразительное лицо крупными своими чертами за пятнадцать спешных шагов от
кресла до, надо понимать, хозяина - Черпакова - исполнило целую гамму
чувств. Как-то: радость, робость, озабоченность, деловитость, еще раз
радость и снова озабоченность, с нею и предстало пред...
- Ну как он? - спросил Черпаков джинсового чудилу.
- Да худо, Сергей Иваныч! Совсем худо. Просто вые... ну,
выкаблучивается парень, спасу нет. Водки требует. Бабу опять же... Говорит,
это... Щас...
Из накладного карманчика куртки достал бумажку, развернул.
- Ну да... Я записал... Говорит, без бабы у него сублимация не
получается.
- Чего?! - хохотнул Черпаков. - Откуда ж он такое слово сколупнул,
модернист хренов?
- Известно откуда, - зло косясь на парня, отвечал мужик. - Прошлый
раз-то, помните, фуфырки из Москвы приезжали. Вконец заслюнявили, от ихнего
писку люстра звенела. Вот и накачали всякой х... короче, сам не понимает, чо
лопочет. А с другой стороны, опять же, в его-то годы лично я ни дня без
бабы. Если только для дела надо... Вам видней. Хотя для простого понятия
баба никакому делу не помеха.
- Ладно, разберемся, - отвечал Черпаков, продолжая похохатывать, щурясь
на молодого гения, каковой принципиально отвернулся ото всех и только
скулами поигрывал. - Давай-ка, Андрюха, замастрячь чайку своего...
Взял меня за локоть.
- Вы уже сориентировались, ху из ху? Этот вот, капризный, на диване
позднего русского барокко - мною открытый и мною же раскрученный
исключительный самородок. А почему самородок? А потому, что в живописи он,
по-ученому говоря, табула раса. Но цвет чувствует, будто с другой планеты.
Ну это вы сейчас сами оцените. А Андрюха... Просто мой человек. С
биографией, скажем так. В энном месте с ограниченным передвижением научился
он особый чаек заваривать. Я вот, знаете, в Японии был. То, что они там
церемонно отсасывают из чашечек... Не хочу плохого слова употреблять. У
всякого народца своя придурь. Нас же, русских, опять же коснись, какой
только дуроты ни отыщешь, если чужим глазом... А! Да и своим тоже... Может,