"Леонид Бородин. Бесиво" - читать интересную книгу автора

рты разевают от удивления, а ему, чебурашке, того и надо. Через рот в два
раза слышнее, чем через уши. "Дам!" - говорит опассионаренный ноль. "Ам!" -
отвечает естественным рефлексом удивленный народ. Не верит, презирает, но
рефлекс первичнее веры и презрения. И в том не специфика районного народа,
но особенность географическая: городок без транзита, где человечий интерес
весь внутри себя, где в каждом квартальчике свои, остающиеся не известными
миру шекспирианы, не востребованные не только литературой, но зачастую даже
милицией...
Мы встретились с Федором Кондратьевичем Лытовым, пенсионером и районным
поэтом, в крохотной прихожей редакции "Знамя ленинизма" по предварительному
звонку, когда после заверения в моей безусловной патриотической
политориентации он и назначил время и место встречи. В свои шестьдесят пять
Федор Кондратьевич был весьма крепок, костист и даже кудреват. Борцовые
качества крепко впечатались в чертах его угловатой физиономии. Он был
определенно симпатичен, и, когда жал мне руку, как товарищу по борьбе, я
испытал угрызения совести, поскольку мой интерес к нему носил откровенно
корыстный - литературный характер.
- Вот! - сказал он торжественно, впечатывая мне в ладонь листки со
стихами. - Сегодня они у меня не отвертятся!
Кивнул злорадно в сторону кабинета редактора газеты.
- Ну объясните мне, тупому провинциалу, как это: некто, в сути
ничтожество, ничего не имел, ничего не создал и не изобрел - и вдруг
миллионер, олигарх, говорит: надо уметь делать деньги, и все с ним
соглашаются, жмут руку, про политику советуются... Нет, может, я просто не в
курсе? Какое-нибудь приличное объяснение такой факт имеет или нет? Вы ж там,
в Москве... это ж все у вас на глазах... Ну есть объяснение, чтоб я на этих
олигархов смотрел не как на воров обыкновенных? Ведь если я смотрю как на
воров, я же справедливо хочу, чтоб их всех к ногтю, а мне, может, неприятно
хотеть кого-то к ногтю! Так как мне быть? Ну хамство! Высшей меры хамство!
Они ж даже не оправдываются. Считают, что я, как говорится, ноль без
палочки, на мое мнение и понимание им чхать с колокольни! Я для них быдло
завистливое. Я же - нет! Я просто понять хочу! Имею право наконец! Если все
дело в экономических фортелях, которых я не понимаю по необразованности,
тогда будь добр, объясни, я необразованный, но не дебил, пойму! Или как? Как
у Блока? "В заколдованной области плача..."? Так вот: плача в заколдованной
области экономики, уж поверьте, народ знает цену своим слезам...
Внезапный страстный монолог Федора Кондратьевича поверг меня в истинное
смятение и смущение. Чтоб собраться с мыслями, уткнулся в стихи,
отпечатанные на плохой машинке в один интервал, вникнуть, конечно, не мог,
понял, что стихи про них, про этих самых олигархов, где достается им от
автора на орехи... Автор меж тем притиснулся к моему уху и шептал
многозначительно:
- Ладно я - старый и безопасный. А если кто помоложе, да с такими же
чувствами, это рано или поздно - что? Знаете ведь! Бунт! Но с классиком я не
согласен. Беспощадный бунт, но не бессмысленный, это где-нибудь в Африке
бунты бессмысленные, в России же матушке всегда со смыслом. В том, может, и
наша трагедия историческая, что не постигаем вовремя смысл бунта народного,
а? У меня, если хотите, концепция на этот счет...
Я не хотел концепции, я хотел информации про бывшего судебного
заседателя, к тому же местный член творческой гильдии имел весьма тяжелое