"Эдуард Борнхеэ. Борьба Виллу " - читать интересную книгу автора

дороге следы оборвались, по другую сторону дороги их нигде не было видно.
Кузнец отпустил всех спутников домой и один пошел дальше, по направлению к
мызе Пуйду. По дороге он усердно расспрашивал в крестьянских избушках и у
встречных, не видел ли кто-нибудь вчера мужчину и женщину верхом на одной
лошади. В ответ люди с удивлением и улыбкой качали головой.
- Они, как видно, немного проехали по дороге обратно, а потом
поскакали домой через лес,- заключил кузнец.- Но почему они были так
осторожны?
Он охотно ворвался бы сейчас же на мызу Пуйду и напал бы на молодого
господина, будь к тому хоть малейшая возможность. Но мыза Пуйду
представляла собой, как и другие поместья в это тревожное время, настоящую
крепость, с глубоким рвом, высоким валом и опускающимися воротами. Без
вызова и без определенного дела туда никого не впускали, и кузнец вынужден
был отступить с пустыми руками.

8

По всему орденскому государству в то время как бы прошла
предутренняя холодная дрожь. Среди угнетенных народов - эстонцев, латышей,
зем-галлов и пруссов - память о былой свободе еще не совсем угасла. Они
поняли, что позволяют угнетать себя нескольким сотням людей, давно уже
утративших боевой дух своих предков - участников крестовых походов. Рабы
повсюду начали поднимать голову и тайно готовиться к восстанию. У рыцарей,
правда, было много богатств, войска и всевозможного вооружения, но много у
них было и врагов. Русские - псковитяне и новгородцы, а также купцы
ганзейских городов ненавидели рыцарей за захват торговых путей, за алчность
и мошенничество в торговле; молодые литовские князья, мудрый Ольгерд и
храбрый Кейстут, беспрерывно с ними воевали; даже папы, жившие в то время во
французском городе Авиньоне, угрожали начисто уничтожить орден за разорение
церковных земель, пленение епископов и убийства их посланцев и не приводили
своих угроз в исполнение только благодаря тому, что рыцари откупались
крупными денежными пожертвованиями. При таком положении дел угнетенные
народы могли надеяться на счастливый исход восстания.
Но у орденских рыцарей были зоркий глаз и острый слух. Как только они
замечали, что где-либо среди крестьян возникают волнения, они еще сильнее
укрепляли свои неприступные города и замки, увеличивали войско и устрашали
крестьян звоном оружия и суровыми наказаниями. Так были подавлены в самом
зародыше волнения среди латышей, земгаллов и пруссов, да и у эстонцев
Ливонии дело обстояло не лучше.
За неделю до Юрьева дня из Эстонии прибыл к кузнецу Виллу посланец и
принес весть, что восстание должно начаться, как было намечено заранее, в
ночь под Юрьев день. Кузнец покачал головой, зная мысли вильяндимааских
крестьян, но все же созвал людей в развалины древней крепости и передал им
требования посланца. Некоторые из крестьян, особенно молодые, сразу
согласились, но большинство заколебалось, зная, что Вильяндиский замок
кишит воинами и по всей округе размещены сильные отряды войск. Кузнец долго
уговаривал и убеждал людей, чтобы они не пропускали подходящее время, когда
все эстонцы впервые выступают единодушно и хоть сколько-нибудь можно
надеяться на успех. Но у крестьян пропала всякая смелость; они остались
равнодушны и под конец решили, что к войне хоть и надо быть готовыми, но