"Ирина Борисова. Встреча" - читать интересную книгу автора

пуще, одни, говоря, что это был не Пашка, другие, сомневаясь в слухах о
Пашкиной смерти и в легендах об Америке. Инженер РЛС вытащил из кармана
телефонную книжку, раскрыл и протянул ее сероглазой красавице, та, испуганно
обведя глазами окружающих, сказала, что боится звонить, все же, вздохнув,
набрала номер и неуверенно попросила к телефону Павла, и глаза ее вдруг
радостно вспыхнули, и она взбудораженно зачастила, что это ему звонят с
бывшей работы, что они все собрались и вспомнили про него, и жаль, что он за
границей, все очень хотели бы его видеть. Она восторженно воскликнула:
"Слава Богу, а мы-то думали. . .", но инженер РЛС уже нажал на рычажок
телефона и покрутил пальцем у виска, и красавица так и застыла с открытым
для продолжения фразы ртом, и все покатились со смеху и, перекрикивая друг
друга, начали выяснять, кто первый пустил слух о пашкиной смерти, а быстро
пришедшая в себя красавица, счастливо смеялась и кричала громче всех, что на
другом конце провода сказали, что Пашка, действительно, работает в Америке и
приедет теперь в феврале, а она была уверена, что он умер, еще и потому, что
во время какой-то пьянки в доме на полигоне Пашка загрустил и сказал, что
знает, что до старости не доживет и даже накарябал спьяну расписку, что к
двухтысячному году его не будет на свете. И все покатились пуще прежнего,
кудрявая женщина сияла, а геофизик кричал, что кто-то, наверное, перепутал
Пашку с действительно умершим машинистом из другого дома, который уже тогда
по-черному пил и бегал к начальству за спиртом якобы развести канифоль для
пайки, а, на самом деле, в баночке, куда ему плескали спирт, была не
канифоль, а давленые леденцы, которые выглядели, в точности, как канифоль, и
которыми этот машинист закусывал выпитый спирт, потому что они не успевали в
нем раствориться.
И все пришли в радостно-возбужденное состояние оттого, что ошиблись, и
Пашка оказался жив, а, значит, им удалось отыграть хотя бы одно очко, и,
значит, в необратимости жизни могут быть сбои, возможны чудеса и ошибки, и
все не так безнадежно, и словно в подтверждение этого хозяин принялся
рассказывать о технике Аркаше, что у того в шестьдесят лет нет еще ни одного
седого волоса, и в первый раз заболели зубы, и, работая электриком при
мемориальном шалаше Ленина, он умудряется содержать двух бывших жен и дочь,
а, когда кончаются деньги на пиво, он по известному примеру приторговывает
билетами на вход в бесплатный шалаш. Хозяин смеялся, рассказывая, что за
пятьсот рублей, дешевле, чем стоят ботинки, Аркаша умудрился купить себе
машину и даже съездить на ней летом в Астрахань. И вдохновленный собственным
рассказом, хозяин снова наполнил рюмки и произнес тост за то, что все они
сумели не только выжить, но и жить в этот сложный период. И геофизик с
воодушевлением принялся развивать тему, вспомнив то место из мемуаров отца
Бориса Петровича, где жена автора, хрупкое создание, сидит в еще убранной
коврами, но уже холодной послереволюционной квартире адвоката отца и неумело
стучит молотком по ботинку, надетому на сапожную лапу, уверяя при этом юного
мужа, что прежде пустая, никчемная жизнь, стала такой значительной и яркой.
Геофизик восклицал, как смешны наши теперешние попытки пролезть в эту их
ушедшую жизнь и порассуждать о том, что могло бы быть, если бы, и как им
надо было, чтобы нам теперь стало лучше, но потомки будут, наверное,
когда-нибудь
также пытаться судить и о нас, вертя и осмысливая наш необыкновенный
исторический период. Его плохо слушали, отвлекшись на сероглазую красавицу,
взявшуюся причесывать бывшего инженера РЛС, утверждавшую, что он неухожен и