"Борис Борин. Чужая память " - читать интересную книгу автора

Было жарко. Красные камни надоедливо прилипали к намагниченным
подошвам. Я карабкался на крутую, врезанную в небо красными камнями,
вершину. Пот заливал глаза, а сердце колотилось, раскачиваясь по всей
грудной клетке, словно маятник, ходивший между горлом и диафрагмой. И я
чувствовал, что оно не прослужит долго. Немыслимые перегрузки фотонных
кораблей, бессонные ночи, едкая горечь разлук и, наконец, годы сделали свое
дело. Сердце стучало с перебоями, как изношенный мотор...
В гору я лез потому, что там было логово.
В сырой пещерке лежало четыре детеныша. Еще без шерсти, слепые, с
белыми мутными глазами. Я выбрал самого маленького, самого слабого. Положил
его в прорезиненный карман и начал спускаться с горы. Но не дойдя до
половины склона, вынужден был сесть и вызвать вертолет с базы.
Я помнил теперь одновременно за нас обоих. Помнил, как я сидел на
теплом шершавом камне, чувствуя, как шевелится, перебирая лапами, щенок в
кармане.
Помнил и то, как вел вертолет к склону этой крутой, неприветливой
горы. Я начинал свободно владеть нашей обоюдной памятью.
Отчет о всем происшедшем уместился на листке отрывного блокнота.
Межпланетная база, выслушав, молчала не меньше получаса. Потом попросили
передать все вторично. И снова получасовое молчание.
Потом последовал приказ:
- Прекратить работы. К вам вылетает смена. Как себя чувствуете? Прием.
Ответил:
- Работы завершены. Чувствую себя хорошо. Жду смену...
Через неделю я сдавал планету двум космобиологам. Эксперимент в
основном завершен, и мне здесь больше нечего делать.
Ракета рвалась сквозь черный, расшитый алмазными остриями звезд
космос. Пилоты, очевидно, торопились. Перегрузки все сильнее вдавливали
тело в эластичное кресло...
IV
Когда Земля, наконец, показалась в иллюминаторе, я засмеялся от
радости. Она была необыкновенно красива голубая округлая капля в завитках
облаков. Казалось, планета дышит, облака - следы ее вздохов, остывающие в
ледяном космосе.
Ракета повисла над серой пустыней космодрома. Языки пламени,
вылетающие из дюз, становились короче. Наконец, металлические штанги,
широко расставленные и массивные, как ноги Гулливера, коснулись Земли.
Неторопливо распахнулся люк. На бетонную плиту, звякнув, упала
лестница.
Меня никто не встречал...
Я, конечно, не ожидал ни многолюдных демонстраций, ни бравурного рева
оркестров. Космонавтика давно вышла из пеленок. Прошло и забылось время,
когда каждый полет в космос становился чуть ли не всепланетным
праздником...
И все-таки было обидно. Я закончил, довершил эксперимент Старика.
Впервые в истории человечества произведена пересадка мозга.
Я был уверен, что меня встретят члены Совета Межпланетных связей...
Меня ожидали в космопорту.
- Здравствуйте, Март! - сказал, поднимаясь из кресла, светловолосый
парень, с хорошо натренированной фигурой спортсмена.- Я из института