"Юхан Борген. Избранные новеллы" - читать интересную книгу автора

Бойся и люби господа...
Эти загадочные слова вызывают в моей памяти узкую комнату с низким
потолком на улице Профессора Дала, где шестнадцать мальчиков, одетых в
свитера под горло, посвящаются в изначальные и конечные тайны бытия. Длинный
стол обрамлен вихрастыми головами, склоненными над добела выскобленной
столешницей с выцветшими чернильными пятнами. Восемь - спиной к окну, их
лица в тени, восемь других - лицом к окну, их лица освещены и полны
сосредоточенности - мальчики бьются над сложнейшими вопросами. На дальнем
конце стола сидит учительница. Она играет главную роль в наших ночных
кошмарах; у нее нежное лицо, седые волосы с ручейками черных прядей. Но в
грозно сбитых буклях черноты нет. Иногда букли вдруг развиваются и повисают
жалкими космами, отчего учительница кажется какой-то одинокой, хотя и не
менее внушительной.
Я не просто вижу это. Я весь полон страха, нервного напряжения и
честолюбия, но больше всего - страха. Откуда он, этот неописуемый страх
перед теми, кто учит нас божьей доброте и великой справедливости устройства
человеческой жизни? О, как он терзает нас! Он проникает с душным воздухом
через открытую дверь и сладко пахнет липкими апрельскими почками каштанов.
Пряный запах этих почек с тех пор всегда наполняет меня в минуты сомнений.
Бойся и люби господа.
- Объясни мне, как ты это понимаешь?
Нет, я не спрашиваю читателя. Это мягкий голос учительницы, он
сплетается с запахом каштанов, который уже почти одурманил нас и мешает нам
сосредоточиться над вопросом о том, что значит бояться и любить господа.
- Это значит, что господь добрый, - говорит маленький мальчик в сером
вязаном свитере с тремя белыми полосками на высоком вороте; шерсть кусается,
и мальчик то и дело вертит головой.
- Это значит, что господь добрый, - робко повторяет он, и он на верном
пути.
- Правильно, - одобряет учительница. - Ну а еще?
Мальчик смущенно грызет ногти, уже и без того наполовину обкусанные.
Глаза его в поисках нужного ответа беспомощно бегают по сторонам, но
сосредоточиться он не в силах. Воздух, напоенный запахом каштанов, волнами
вливается через дверь, окутывает нас, давит.
Что еще можно сказать? Что еще можно сказать? Мы должны бояться и
любить господа.
- Это значит, что господь злой, - говорит кривоносый Гуннар-крошка. Он
сын чиновника, отец его умер, они с матерью еле сводят концы с концами.
Пожилой вдове приходится нелегко с уродливым мальчиком. Скажи это я или
кто-нибудь, от кого вряд ли много добьешься, нас бы просто наказали, не
очень строго. Но ведь Гуннар-крошка с большим кривым носом и тонкими ножками
считается очень способным. ("Если бы ваш сын уделял урокам больше времени,
фру, он мог бы стать большим человеком".) С левого виска учительницы упала
букля. Она медленно, как-то по-особому тяжело, словно через силу, поднимает
глаза. Мы уже знаем этот ее взгляд - он и мягок, и зловещ. Явственно, очень
явственно мы слышим, как в соседнем классе мальчики громко хором повторяют
таблицу умножения на три: трижды три - девять, трижды четыре - двенадцать...
Приговор еще не вынесен, но сейчас, сейчас. Да, сейчас он будет вынесен.
Бойся и люби господа.
- Потому что от этого нам будет только польза, - в отчаянии говорит