"Хорхе Луис Борхес. Дом Астерия" - читать интересную книгу автора

предназначен для великого; я никогда не мог удержать в памяти отличий одной
буквы от другой. Некое благородное нетерпение мешает мне выучиться читать.
Иногда я жалею об этом - дни и ночи такие долгие.
Разумеется, развлечений у меня достаточно. Как баран, готовый биться, я
ношусь по каменным галереям, пока не упаду без сил на землю. Я прячусь в
тени у водоема или за поворотом коридора и делаю вид, что меня ищут. С
некоторых крыш я прыгал и разбивался в кровь. Иногда я прикидываюсь спящим,
лежа с закрытыми глазами и глубоко дыша (порой я и в самом деле засыпаю, а
когда открою глаза, то вижу, как изменился цвет дня). Но больше всех игр мне
нравится игра в другого Астерия. Я делаю вид, что он пришел ко мне в гости,
а я показываю ему дом.
Чрезвычайно почтительно я говорю ему: "Давай вернемся к тому углу",
или: "Теперь пойдем в другой двор", или: "Я так и думал, что тебе понравится
этот карниз", или: "Вот это чан, наполненный песком", или: "Сейчас увидишь,
как подземный ход раздваивается". Временами я ошибаюсь, и тогда мы оба с
радостью смеемся.
Я не только придумываю эти игры, я еще размышляю о доме. Все части дома
повторяются много раз, одна часть совсем как другая. Нет одного водоема,
двора, водопоя, кормушки, а есть четырнадцать (бесконечное число) кормушек,
водопоев, дворов, водоемов. Дом подобен миру, вернее сказать, он и есть мир.
Однако, когда надоедают дворы с водоемом и пыльные галереи из серого камня,
я выхожу на улицу и смотрю на храм Двойной секиры и на море. Я не мог этого
понять, пока однажды ночью мне не привиделось, что существует четырнадцать
(бесконечное число) морей и храмов. Все повторяется много раз, четырнадцать
раз, но две вещи в мире неповторимы: наверху - непонятное солнце; внизу - я,
Астерий. Возможно, звезды, и солнце, и этот огромный дом созданы мной, но я
не уверен в этом.
Каждые девять лет в доме появляются девять человек чтобы я избавил их
от зла. Я слышу их шаги или голоса в глубине каменных галерей и с радостью
бегу навстречу Вся процедура занимает лишь несколько минут. Они падают один
за другим, и я даже не успеваю запачкаться кровью. Где они падают, там и
остаются, и их тела помогают мне отличить эту галерею от других. Мне
неизвестно, кто они, но один из них в свой смертный час предсказал мне, что
когда-нибудь придет и мой освободитель.
С тех пор меня не тяготит одиночество, я знаю, что мой избавитель
существует и в конце концов он ступит на пыльный пол. Если бы моего слуха
достигали все звуки на свете, я различил бы его шаги. Хорошо бы он отвел
меня куда-нибудь, где меньше галерей и меньше дверей. Каков будет мой
избавитель? - спрашиваю я себя. Будет ли он быком или человеком? А может,
быком с головой человека? Или таким, как я?
Утреннее солнце играло на бронзовом мече. На нем уже не осталось крови.
- Поверишь ли, Ариадна? - сказал Тесей. - Минотавр почти не
сопротивлялся.