"Хорхе Луис Борхес. Соловей Джона Китса" - читать интересную книгу автора

Хорхе Луис Борхес


Соловей Джона Китса



http://www.fictionbook.ru/
"Хорхе Луис Борхес. Сочинения в трех томах. Том 2. Эссе. Новеллы": Полярис;
Рига; 1994

Аннотация

Основой трехтомного собрания сочинений знаменитого аргентинского
писателя Л.Х.Борхеса, классика ХХ века, послужили шесть сборников
произведений мастера, часть его эссеистики, стихи из всех прижизненных
сборников и микроновеллы - шедевры борхесовской прозы поздних лет.

Хорхе Луис Борхес
Соловей Джона Китса

Тот, кто перечитывает английскую лирику, не пройдет мимо "Оды соловью"
чахоточного, нищего и, вероятно, несчастного в любви Джона Китса, сочиненной
им, двадцатитрехлетним юношей, в хэмпстедском саду одной из апрельских ночей
1819 года. В пригородном саду Ките слышит вечного соловья Овидия и Шекспира,
чувствует свою обреченность и противопоставляет ей нежную и неподвластную
гибели трель незримой птицы. Ките как-то писал, что стихи должны появляться
у поэта сами собой, как листья на дереве; всего за два-три часа он создал
эту страницу неисчерпаемой и неотступной красоты, к которой позже почти не
прикасался; достоинство ее неоспоримо, чего не скажешь о толковании. Узел
проблем - предпоследняя строфа. Человек, нечаянный и краткий гость,
обращается к птице, "которую не втопчут в прах алчные поколения" и чей
сегодняшний голос слышала давним вечером в полях Израиля моавитянка Руфь.
В своей опубликованной в 1887 году монографии о Китсе Сидни Колвин,
корреспондент и друг Стивенсона, обнаруживает (или выдумывает) в этой строфе
зацепку, которую и подвергает разбору. Приведу его не лишенный любопытства
вывод: "Греша против логики, а на мой взгляд, и теряя в поэзии, Ките
противопоставляет здесь скоротечной жизни человека, под которым понимает
индивида, нескончаемую жизнь птицы, то есть рода". Бриджес в 1895 году
повторяет это обвинение; Ф. Р. Ливис в 1936-м поддерживает его, снабдив
сноской: "Ошибочность подобного представления, естественно, искупается силой
вызванного им поэтического чувства". В первой строфе Ките называет соловья
"дриадой"; этого достаточно, чтобы еще один критик, Гэррод, всерьез
сославшись на приведенный эпитет, заявил, будто в строфе седьмой птица
именуется бессмертной, поскольку перед нами дриада, лесное божество. Ближе к
истине Эми Лоуэлл: "Если у читателя есть хоть капля воображения или
поэтического чувства, он без труда поймет, что Ките говорит не о поющем в
этот миг соловье, а о соловьином роде".
Я привел пять суждений пяти прежних и нынешних критиков; по-моему,
меньше других заблуждается североамериканка Эми Лоуэлл, но я бы не стал