"Хорхе Луис Борхес. Сад, где ветвятся дорожки" - читать интересную книгу автора

Хорхе Луис Борхес


Сад, где ветвятся дорожки


OCR Busya http://lib.aldebaran.ru
"Гарсиа Маркес, Астуриас, Борхес, Кортасар, Фуэнтес "Мистические рассказы",
серия "Мировая классика"": АСТ, Фолио; Москва; 2002

Аннотация

В увлекательных рассказах популярнейших латиноамериканских писателей
фантастика чудесным образом сплелась с реальностью: магия индейских
верований влияет на судьбы людей, а люди идут исхоженными путями по
лабиринтам жизни. Многие из представленных рассказов публикуются впервые.

Хорхе Луис Борхес

Сад, где ветвятся дорожки

Виктории Окампо


На странице 242 "Истории Европейской войны" Лид-дела Харта написано,
что наступление тринадцати британских дивизий (поддерживаемых тысячью
четырьмястами орудий) на линии Сер-Монтобан, назначенное на 24 июля 1916-го,
пришлось отложить до утра двадцать девятого. Проливные дожди (замечает
капитан Лиддел Харт) вызвали эту задержку, впрочем, не слишком важную.
Приведенное ниже заявление, которое продиктовано, прочитано и официально
удостоверено доктором Ю Цуном, бывшим профессором английской филологии в
"Hochschule" * Циндао, дает происшедшему иное, совершенно удивительное
объяснение. Две первые страницы не найдены.
______________
* Высшая школа (нем.).

"...и я повесил трубку. Ибо сразу узнал голос, ответивший мне
по-немецки. Голос капитана Ричарда Маддена. Мадден в квартире Виктора
Рунеберга. Стало быть, конец и нашим усилиям, и - впрочем, это не имело
большого значения (или казалось, что не имеет значения) - нам обоим. Стало
быть, Рунеберг уже арестован или подло убит *. До захода солнца того же дня
меня должна была постичь аналогичная участь. Мадден не знал милосердия.
Лучше сказать, был обязан не знать такового. Ирландец на службе у Англии,
человек, упрекавшийся в мягкости и даже в недостатке преданности, - мог ли
он отвергнуть, не схватить обеими руками редкий подарок судьбы: обнаружение,
арест или даже убийство двух агентов Германской империи? Я поднялся к себе в
комнату, непонятно зачем запер дверь и растянулся на узкой железной койке. В
окне были те же крыши и мягкое сумеречное солнце. Шесть вечера. Казалось
непостижимым, что этот день без всяких дурных примет и предзнаменований
станет днем моей неизбежной смерти. Я, похоронивший отца, я, только что