"Хорхе Луис Борхес. Несколько слов об Уолте Уитмене" - читать интересную книгу автора

персонаж.) Другие романтические герои - их список открыл Ватек и далеко еще
не исчерпал Эдмон Тэст - многословно подчеркивали собственные отличия от
окружающих; Уитмен с его неукротимой скромностью хотел уподобиться каждому.
"Leaves of Grass", предупреждал он читателей (Complete writings *, V,
192), - это "песнь великого и всеобщего "я", самого народа, всех мужчин и
всех женщин". Или иными, бессмертными, словами ("Song of Myself" **, 17):
______________
* Полное собрание сочинений (англ.).
** "Песнь о себе" (англ.; перевод К.Чуковского).


Это поистине мысли всех людей, во все времена, во
всех странах, они родились не только во мне,
Если они не твои, а только мои, они ничто или почти
ничто,
Если они не загадка и не разгадка загадки, они
ничто,
Если они не столь же близки мне, сколь далеки от
меня, они ничто.
Это трава, что повсюду растет, где есть земля и
вода,
Это воздух, для всех одинаковый, омывающий шар
земной.

Пантеизм сделал общим местом фразы одного типа: в них говорится о Боге
как множестве несводимых или (лучше сказать) разрозненных вещей. Прототип,
например, таков: "Я обряд, я жертва, я возлияние масла, я пламя"
("Бхагавадгита", IX, 16). Еще старше, но и противоречивей 67-й фрагмент
Гераклита: "Бог - это день и ночь, зима и лето, мир и война, сытость и
голод". Плотин рассказывает ученикам о непостижимом небе, где "все повсюду,
и любое - целое, и солнце - это все светила, а каждое из них - все светила и
солнце разом" ("Эннеады", V, 8, 4). Персидский поэт XII века Аттар воспевает
долгий полет птичьей стаи в поисках своего царя Симурга; многие гибнут в
морях, но оставшиеся в живых открывают, что они и есть Симург, а Симург -
каждая из них и все они вместе. Риторические возможности расширять эту
формулу тождества все дальше, видимо, беспредельны. Читатель индусов и
Аттара, Эмерсон оставил стихотворение "Брахма"; из его шестнадцати строк,
может быть, глубже других в память западает вот эта: "When me they fly, I am
the wings" ("Я - крылья птиц, летящих прочь"). Более простой вариант -
строка Стефана Георге: "Ich bin der Eine und bin Beide" ("Der Stern des
Bundes" *). Уолт Уитмен обновил эту фигуру речи. В отличие от других, она
служит ему не для описания божества или игры в "притяжения и отталкивания"
слов: в приступе какой-то безжалостной нежности он пытается отождествить
себя со всеми живущими на земле. Он говорит ("Crossing Brooklin Ferry" **):
______________
* "Я и одно, и оба разом" ("Звезда единства") (нем.).
** "На бруклинском перевозе" (англ.; перевод В. Левика).


Я был капризен, тщеславен, жаден, я был пустозвон,