"Хорхе Луис Борхес. Наш бедный индивидуализм" - читать интересную книгу автора

Хорхе Луис Борхес


Наш бедный индивидуализм



http://www.fictionbook.ru/
"Хорхе Луис Борхес. Сочинения в трех томах. Том 2. Эссе. Новеллы": Полярис;
Рига; 1994

Аннотация

Основой трехтомного собрания сочинений знаменитого аргентинского
писателя Л.Х.Борхеса, классика ХХ века, послужили шесть сборников
произведений мастера, часть его эссеистики, стихи из всех прижизненных
сборников и микроновеллы - шедевры борхесовской прозы поздних лет.

Хорхе Луис Борхес
Наш бедный индивидуализм

Патриотические обольщения не знают пределов. Еще в первом веке нашей
эры подвергались насмешкам Плутарха те, кто уверял, что луна над Афинами
лучше луны коринфской; в XVII веке Мильтон замечал, что Бог, как правило, в
первую очередь являлся своим добрым англичанам; Фихте в начале XIX века
утверждал, что обладать сильным характером и быть немцем, несомненно, одно и
то же. Итак, патриотов становится все больше; по их собственному признанию,
ими движет - достойное внимания или наивное - желание способствовать
развитию лучших черт аргентинского характера. Они, однако, понятия не имеют
о том, что такое аргентинцы, предпочитая определять их как производную от
чего-то постороннего, скажем, от испанских завоевателей, или от воображаемой
католической традиции, или от "британского империализма".
Аргентинец, в отличие от североамериканцев и почти всех европейцев, не
отождествляет себя с Государством. Это можно отнести за счет того
обстоятельства, что в этой стране обычно отвратительные правители или, как
правило, Государство являет собою непостижимую абстракцию *; но несомненно,
аргентинец - индивидуум, а не общественное существо. Гегелевская мысль о
Государстве как воплощении нравственной идеи покажется ему неудачной шуткой.
Фильмы, снятые в Голливуде, зачастую с восторгом излагают историю, в которой
человек (как правило, журналист) завязывает дружбу с преступником, чтобы
затем предать его в руки полиции; аргентинец, для которого дружба - это
страсть, а полиция - своего рода мафия, воспринимает такого героя как
отъявленного подлеца. Аргентинец, как и Дон Кихот, полагает, что "каждый сам
даст ответ за свои грехи" и что "людям порядочным не пристало быть палачами
своих близких, до которых, кстати сказать, им и нужды нет" ("Дон Кихот",
1,22). Не раз, следуя замысловатым построениям испанского литературного
стиля, я подозревал, что мы безнадежно разнимся с Испанией; этих двух строк
из "Дон Кихота" достаточно, чтобы убедиться в ошибке, они - как бы символ
нашей неявной, тихой близости. Это же подтверждает одна ночь в аргентинской
литературе: та отчаянная ночь, когда деревенский сержант полиции восклицает,