"Хорхе Луис Борхес. Наш бедный индивидуализм" - читать интересную книгу автора

что не допустит преступления, убийства храбреца, и начинает сражаться против
собственных солдат бок о бок с Мартином Фьерро.
______________
* Государство безлично, аргентинец же воспринимает только личностные
отношения. Поэтому он не считает, что красть общественные деньга -
преступление. Я лишь констатирую это, не обвиняя и не оправдывая никого.

Для европейца мир - космос, где каждый внутренне соответствует той
функции, которую выполняет, а для аргентинца он - хаос. Европейцы и
североамериканцы считают, что книга, заслужившая какую-либо премию, стоит
того, аргентинец же полагает, что, возможно, несмотря на премию, книга
окажется неплохой. Как правило, аргентинец не доверяет обстоятельствам. Вряд
ли ему известна история о том, что на земле всегда живут тридцать шесть
праведников - "amed Wufniks *, - неведомых людям и творящих благодеяния
тайно, благодаря которым существует мир; если он узнает эту историю, то не
удивится, что эти праведники безымянны и безвестны... Аргентинский
национальный герой - одиночка, сражающийся против многих, - теперь (Фьерро,
Морейра, Черный Муравей), в будущем и в прошлом (Сегундо Сомбра). В других
литературах не встречается ничего подобного. Обратимся, например, к
творчеству двух больших европейских писателей: Киплинга и Франца Кафки. На
первый взгляд между ними нет ничего общего, однако основная тема одного из
них - оправдание порядка (железная дорога в "Kim" **, мост в "The Bridge-
Builders" ***, римская стена в "Рuск of Pook's Hill" ****), а другого -
невыносимое и трагическое одиночество человека, которому не находится места,
хотя бы самого скромного, в распорядке Вселенной.
______________
* Ламедвовники, тридцать шесть праведников (идиш ).
** "Ким" (англ.).
*** "Строители моста" (англ .).
**** "Пак с холма Пука" (англ .).

Перечисленные мною аргентинские черты характера считаются
отрицательными, направленными против порядка, к тому же они не поддаются
объяснению с политической точки зрения. Беру на себя смелость утверждать
обратное. Главнейшая проблема нашего времени (с пророческой ясностью
увиденная почти забытым ныне Спенсером) - это все усиливающееся
вмешательство Государства в действия индивидуума; в борьбе с этим злом, имя
которому коммунизм и нацизм, аргентинский индивидуализм, возможно,
бесполезный или даже приносивший вред до той поры, получает оправдание,
оказывается нужным.
Без надежды, с ностальгическим чувством я размышляю об абстрактной
возможности существования партии, которая была бы близка аргентинцам,
партии, которая правила бы нами в самой минимальной степени.
Национализм стремится заворожить нас видением Государства, причиняющего
бесконечное беспокойство; эта утопия, воплощенная на земле, могла бы оказать
спасительное действие, состоящее в том, что все станут стремиться создать -
и в конце концов создадут - ее противоположность.