"Николай Бораненков. Тринадцатая рота (Часть 3) " - читать интересную книгу автора

глазах его плясали черти. На Десну ложилась ночь. Под обломками вагонов
накликал тошноту проклятый брянский гусь.

10. "НАЦИОНАЛЬНЫЙ ГЕРОЙ" ГЕРМАНИИ ОБОРОНЯЕТ ЖЕЛЕЗНУЮ ДОРОГУ БРЯНСК-СУХИНИЧИ

Трудно сказать, у кого не хватило духу: у русских ли солдат, чтоб
сделать еще рывок и взять в плен "национального героя" Германии Фрица Карке,
или у самого "национального героя", не осмелившегося преодолеть нейтральную
огневую полосу? Но факт остался фактом. Фриц Карке в ту осадную ночь под
Сухиничами не попал в плен к русским.
Что оставалось делать несчастному "национальному герою"? Заменить
какого-либо убитого командира роты? Чего доброго, опять угодишь за
необдуманный шаг под суд военного трибунала. Пристать к какой-либо команде и
наладить там продажу блох? Так кому они теперь нужны, эти блохи. Солдатам и
так жарко в отступлении. И тогда Карке бросил ко всем чертям собачьим свой
автомат и направился по полотну железной дороги в Брянские леса.
Шел он не торопясь, размеренно, сберегая силы и совершенно не пугаясь
за свою судьбу. Разбушевавшаяся в ночи метель не страшила его. Предвидя
метель и дальнюю дорогу, он еще с вечера засунул под шинель четыре подушки,
голову укутал в байковое одеяло, а на сапоги надел корзины из-под наседок,
набитые сеном. Так что даже если бы "национальный герой" сбился с пути и
упал в снег, он бы великолепно проспал до утра и на тридцатиградусном
морозе. Однако сбиться с пути Карке никак не мог. Под ногами у него весело
поскрипывали не заметенные снегом шпалы. Единственно, чего опасался Карке,
так это близости рассвета. Должны же, в конце концов, где-то быть эти всем
известные брянские партизаны. В такую богом и чертом проклятую ночь они
непременно ведь выйдут минировать рельсы. Они же сами пишут в своих
листовках, что метель - их хорошая союзница. Партизаны, конечно, с ним
нянчиться не будут. Кляп в рот, мешок на голову и поволокут. Но что кляп и
мешок по сравнению с фронтовым адом! Неудобства кляпа и мешка можно
перетерпеть. Главное - остаться живым. Жизнь для Карке, собственно,
трын-трава. Зачем она ему? Землю у него украли. Жену соблазнили. Маленький
домик, как сообщила в письме тетушка Клара, без присмотра сгнил... Жизнь ему
нужна теперь только для одного - вернуться домой, разыскать штурмовика Отто
и плюнуть ему в нахальные глаза. И еще плевок бы тому, кто обещал сорок семь
десятин земли. Где та обещанная земля? Да и какая там земля? Все это обман.
Идиотское вранье. Приманка, чтоб солдаты, как мухи, лезли в огонь. А кому же
своя германская земля? Штурмовикам? Фюрерам? Ах, жулики! Ах, шакалы! Вот,
оказывается, зачем они нас в пекло гнали. Чтоб нас, солдат, убили, а им,
оставшимся в живых, достались и земля, и наши жены...
Артиллерийская канонада где-то далеко позади постепенно затихала. Карке
уходил от нее с облегченной душой, будто рассчитался с большими, тяжкими
долгами, а когда она и вовсе затихла, "национальный герой" совсем повеселел
и тихонько запел свою любимую песенку "Вперед, кобыла...".
Долго он шагал так, напевая и всматриваясь в темноту: не покажутся ли
где партизаны? Остановили его немецкие голоса и автоматные очереди,
прозвучавшие позади.
Карке оглянулся. По насыпи железной дороги за ним гнались двое.
Гнались, как видно, порядочно, потому что они то и дело спотыкались и
дышали, точно загнанные лошади.