"Николай Бораненков. Тринадцатая рота (Часть 3) " - читать интересную книгу автора

были потеряны), ориентируясь по гулу затихающего боя, время от времени
принюхиваясь, а не пахнет ли где дымком топящихся изб, фон Шпиц упрямо
пробирался вперед. Иногда наст не выдерживал его, и он проваливался по пояс
в наметь, чертыхаясь, проклиная дьявольски жестокую русскую зиму, кое-как
выбирался из воронки и снова шел. Старческие силы его быстро таяли.
Временами ветер валил его с ног, и он недвижно лежал, передыхая, думая.
Знает ли Гитлер, что войска откатились от Москвы на триста километров?
Доложено ли ему о тех ужасах, в которые тут попали армии? Нет, не доложил,
видать, этот хитрец фон Бок о своем поражении. Спит фюрер себе в своей
теплой спальне после сытного ужина, и невдомек ему, что старый интендант,
лучший интендант рейха фон Шпиц лязгает зубами от холода, голода, и не под
Москвой, нет, а где-то далеко западнее каких-то малоизвестных Сухиничей. И
если не утихнет метель и не попадется на пути жилище, лучший интендант рейха
свалится, как голодный пес, и снег станет до весны его могилой. А по весне
прибегут голодные волки, налетит воронье...
Нет, нет! Этому не бывать. Фон Шпиц не дастся на поругание мерзким
воронам. Есть еще силы. Есть! Главное двигаться, не замерзнуть.
Став в позу быка, готового бодаться, фон Шпиц двинулся наперекор
метели. В легкой генеральской шинели его продувало (тулуп свалился с плеч,
когда убегал от "катюш"). Продувало насквозь, и генерал начал ругать себя за
то, что не позаботился подшить в шинель теплую подкладку. И до подкладки ли
было? Кто думал воевать зимой? Весь расчет строился только до осени. И
вот... Фон Шпиц видел, что быстрой ходьбой, бегом ему уже не разогреться.
Нет сил, да и шинель тепла не держит. Перебирая в памяти все известные и
возможные варианты согревания, генерал вдруг вспомнил инструкцию Гуляйбабки.
В тот час, когда Гуляйбабка зачитывал ту инструкцию о способах согревания
войск, генералу показались нелепыми и даже оскорбительными рекомендации
обогреваться в стогах сена, соломы и навозных кучах. Но теперь... О, как бы
он был благодарен небу за ниспосланный стог сена. О, что там стог. Сейчас
фон Шпиц был бы счастлив заполучить тепло даже навозной кучи. Лишь бы
выжить. Лишь бы увидеть внуков... И заодно дожить бы до победы. Ведь будет
же она, эта победа. Фюрер все равно победит. Под Москвой - это временная
неудача, временное отступление. Фюрер снова соберется с силами и даст
приказ: "Вперед! Вперед, на Урал!" Так не падай же духом, фон Шпиц. Вперед!
И тут подбодривший сам себя генерал загремел в такой глубокий овраг,
что захватило дух и в глазах заплясали черти. При падении он потерял
шерстяные чулки и соломенный бот с правого сапога.
Долго искал он в обвалившемся сугробе свою спасительную пропажу. Не
нашел. Цепляясь за кусты голыми руками, много раз срываясь, фон Шпиц
наконец-то выбрался из оврага и двинулся дальше. Только теперь он уже не
шел, а полз на четвереньках. Руки его окоченели, ноги в задубевших сапогах
ломило... Под носом нависла ледяная сосулька. И вот в этот свой последний
час, когда оставалось только лечь и скрестить на груди руки, фон Шпиц вдруг
учуял запах навоза. Не веря себе, он принюхался снова. О мой фюрер! Навоз!
Коровий навоз. А где навоз, там и жилище. О, неужели близко спасение? Собрав
последние силы, фон Шпиц пополз на запах навоза, и вскоре фюрер, к которому
он взывал, помог ему добраться до спасительного тепла и засунуть туда
окоченевшие руки. Словно всю землю, всю Великую Германию обнимал он сейчас.
Это было неслыханное блаженство!
Отогревшись, генерал осмотрелся и прислушался. На взгорке, куда он