"Николай Бораненков. Тринадцатая рота (Часть 3) " - читать интересную книгу автора

приполз, стояла одинокая изба под соломенной крышей. Рядом с ней утопал в
снегу по застрехи бревенчатый сарай. В нем сонно вздыхала и хрупала сеном
корова. В избе тускло горел свет. Держась за наличник, фон Шпиц отогрел
своим дыханием замороженное стекло, заглянул в избу. На голой печке спала
остроносая старуха. На полу возле чугунки, очевидно теплой, дремал рыжий
кот.
Фон Шпиц смело постучал в дверь. Старуха вышла не скоро. Долго гремела
пустыми ведрами, поленьями дров, чуть прибавила свет, потом молча отворила
дверь и так же молча пошла в избу. Генерал поспешил следом. Он очень боялся,
как бы старая карга, увидев его, не захлопнула дверь. Меж тем, старуха и
бровью не повела, когда генерал, заслонив собой дверь, стал у порога. Как ни
в чем не бывало залезла на печку, укрылась дерюгой.
У порога на лавке фон Шпиц увидел кувшины, заглянул в них - в один,
другой, третий...
- Нет молока. Нету, - проворчала с печки старуха. - Не доится корова.
Фон Шпиц хорошо понимал русскую речь, говорил же сам плохо, с трудом
подбирая кое-какие слова. Ответ старухи ошеломил его. Как это так! Корова
есть, кувшины стоят, а молока нет. Врет, ведьма. Есть молоко. Надо ей
сказать, кто я такой. Даст.
- Гроссмутер. Матка гроссмутер, - заговорил генерал, подойдя к печке. -
Ми есть дойч генерал! Германия генерал!
- Не знаю я ваших чинов, не разбираюсь.
- Это есть высоко! - попытался объяснить фон Шпиц. - Солдат низко.
Генерал о-о! Фю-рер!
- Много вас тут шляется, фюреров. Стадо коров надоть, чтоб напоить вас
всех молоком. У себя б лучше пили, в своей Германии.
"Есть у нее молоко. Есть, - думал генерал. - Ломается, старая кочерга,
цену набивает. Что же дать ей?"
Фон Шпиц снял с головы шаль - новую, черную с длинной бахромой.
- Гроссмутер. Мы хотел меняйт. Вы - это. Мы - млеко.
- Нет молока. Нету. Ступай себе, куды шел. Сам кувшины обшарил. Не
слепой.
Раз нет молока, можно было попросить что-либо другого, но генерал
завелся на молоко и ни о чем другом не думал. Запах парного молока, учуянный
во дворе, распалил его аппетит, и он был готов на все.
Распахнув шинель, генерал сорвал с груди свой последний Железный крест
и протянул его старухе. Уж от этого она не откажется. Крест-то не оловянный,
а с позолотой.
- Мы дал вам, гроссмутер, это. Наград фюрер! Это о-о! Это высоко! Это
есть золот. Золот, матка. Золот!
- Нету молока. Я же сказала, нету. И ничего нету. Все ваши хвюлеры
поели.
О, если бы фон Шпиц имел оружие. Появилось бы наверняка не только
молоко, но и сметана. Но фон Шпиц давно уже оружия не носил. Его охраняли
солдаты. Оставалось пустить в ход только собственные обмороженные, не
отмытые от навоза руки.
- Млеко! Шнель! - схватив старуху за грудки, закричал фон Шпиц. - Млеко
или "бах, бах!" - капут!
- Не тряси. Я тебе не корова, - невозмутимо сказала старуха.
- Убивайт! Вешайт! Млеко!! - кричал фон Шпиц, выходя из себя.