"Алекс Бор. Предчувствие встречи (Романтическая фантазия в трех фрагментах)" - читать интересную книгу автора

пламени смерти..." Так дышала мне туча в затылок, толкая во взмокшую
спину, и неслась мрачной, жестокой судьбою за мною - беззащитной,
ничтожной, мелкой и слабой песчинкой на бессмертном теле Вселенной...
И бежал я по узким, кривым и зловонным улицам какого-то мертвого
города, и преграждали мне путь серые глыбы руин, и пьянящий, дурманящий
запах тлена и смерти ядовито струился из развороченных комнат. Я кричал,
звал на помощь, рвался вперед, удирая от смертельного страха - но никто не
слышал меня в этой части чужого пространства, и мой голос исчез,
испарился, он широкой воронкой врезался в шершавые стены черны руин и
растворялся в непроглядной небесной пустыне.
Так уходила надежда...
И видел я себя в окружении странных призраков, они походили на сухие
деревья в умершем лесу, и ржавые ядовитые когти на корявых ветвях хватали
меня липко-гнилыми, вонючими лапами, обнимали за плечи, цеплялись за руки,
ползли по лицу, обвивали шею, лезли в рот, щупали горло, повсюду оставляя
гнилые следы. Тошнило от скопленья густого зловонья, прерывалось дыханье,
и бежать было трудно, и не было мыслей и сил.
Бежать было трудно: ноги - отчего-то босые - вязли в коричневой жиже.
Чавкало что-то безгубыми пухлыми ртами за моею спиною. И шепот
свистящий, змеиный отовсюду был слышен - "Не уйдешь, не уйдешь!". И я
понимал, что сейчас упаду, и зловонная жижа мгновенно проглотит меня, и
небесная тьма - твердая, каменная и безжалостная, по-живому мертвая и
по-мертвому живая - обрушится мне на голову всею твердью небесной,
тонн-миллионной, едкой кислотой глаза выжигая, крючьями острых когтей на
клочья кожу сдирая, черными жерновами зубов кости в песок превращая...
И забыл я от страха - кто я и откуда? И стучал за моею спиной
жутко-тревожный набат, как грозное напоминание о скором хаосе небытия, и
стучал тяжелый молот по наковальне в моем воспаленном мозгу, выбивая
оттуда последние мысли. И ноги - отчего-то босые, черные от грязи, красные
от крови, - несли меня по улицам мертвым, враждебным, пустынным,
зловонным, и тишина ревела в ушах, и мертвый город не желал открыть мне
свои двери и дать спасительный приют в своих стенах. И сердце исступленно
рвалось из груди - на волю рвалось, как рвется сизокрылая чайка из
мраморной клетки в лазурь ясного и вечного неба.
А молот тяжелый гремел, дробил наковальню: "Не уйдешь! Не уйдешь! Не
уйдешь!"
И вдруг - кончился ужас...
С трудом я открыл тяжелые, мокрые, липкие веки. Мотнул пудовой головой
- и рассеялись в дальних мирах и пространствах остатки жутко-кошмарного
сна.
Но въевшийся в душу страх - не спешил даровать мне свободу. Продолжал
громыхать жуткий молот, барабанило сердце тревогу, пальцы нервно дрожали...
Я медленно встал с кровати. Бросил в окно настороженный взгляд - ночь
была за окном, беспросветная, беспробудная, темная-темная ночь. Звездное
небо сияло песчинками звезд, хитровато взирала на землю лукавым ликом луна.
Я оделся и вышел из дома.
Меня окружала необъятная, мягкая и добрая, совсем не страшная ночь. В
небесах, ослепительно-черных, ярким светом лучились хрустальные огоньки
далеких звездных миров. Над дальним лесом хмуро висела, как напоминание о
пережитом кошмаре, жутковато-кладбищенская луна, загадочное светило