"Пат Бут. Беверли-Хиллз" - читать интересную книгу автора

продюсер не высунулся из окошка, чтобы пригласить на пробы.
Чувствуя себя страшно одинокой, Паула задержала спешащего куда-то негра
с коробкой пиццы и осведомилась, правильной ли дорогой она идет в Голливуд.
- Прямо, все время прямо, - ответил негр и мысленно добавил: "Дуреха".
Паула оглянулась. Надвигались сумерки, и шелком вышитый на бледной
голубизне небосклона месяц вырисовывался все четче.
К черту! Там прошлое. Там осталась сумеречная зона, откуда она с таким
трудом выбралась. Паула сама определила, что ей предстояло взять от жизни.
Ей надо, чтобы ее любили. Ей надо, чтобы ее обожали. Ей надо, подобно
гусенице, завернуться в теплый уютный кокон, созданный влюбленным в нее
мужчиной, и покинуть его по прошествии времени, проведенного в покое, без
трагических потерь, злобных нападок, без бед и огорчений, чтобы выпорхнуть
оттуда, ко всеобщему восторгу, прекрасной бабочкой.
Прежде всего надо избавиться от унизительной нищеты. Чем выше она
сумеет вознестись, тем сладостнее будет ее возмездие, тем радостнее она
попляшет над своим похороненным прошлым.
А тот, кто отнял жизнь у дорогих ей людей, от кого ей пришлось бежать,
бежать без оглядки, - тому уготована самая страшная кара.
Но Паула была реалисткой. Свое будущее ей предстоит устроить самой, а
ступеньки наверх все крутые и скользкие. Она была готова ко всему, однако
воля, заставляющая ее двигаться вперед, уже давала сбои, словно перегретый
подержанный мотор.
Паула остановилась у зеркального стекла витрины и ужаснулась, разглядев
свое отражение. Несколько секунд она приходила в себя, потом вновь взглянула
в полированное стекло.
Оно, это стекло, почему-то перестало быть зеркалом, отражающим грязную,
усталую девчонку. Вероятно, изменилось освещение, но стекло стало просто
прозрачным, и за ним взгляду Паулы открылась сказочная пещера Аладдина.
Там были ковры, сотканные древними, давно умершими персидскими
мастерицами, резные комоды и шкафы, куда прятали свои одежды и куда
прятались от ревнивых мужей застигнутые в разгар свиданий аристократки, и
бюсты сластолюбивых римлян, уставившихся на Паулу из-за стекла пустыми
глазами.
Ни одной живой души не было видно в этом хранилище сокровищ - ни
продавца, ни посетителей. За витриной царил вечный покой, будто на
кладбище, - по контрасту с шумной улицей, по которой проносились спешащие
куда-то автомобили.
Вид этой недоступной ей роскоши так разозлил Паулу, что она показала
язык, оставив мокрый след на идеально гладкой зеркальной поверхности.
Паула отшатнулась и тут же заметила какое-то движение в сумрачной
глубине безлюдного помещения.
Уинтроп Тауэр заинтересовался, по какой такой причине незнакомая
девчонка вдруг показала ему язык. Ее вызывающий жест он ошибочно принял на
свой счет, и теперь ему захотелось понять, в чем дело. Вообще-то особы
женского пола не входили в сферу его интересов, но, как опытный
профессионал, он был подлинным ценителем красоты, будь то предмет
антиквариата или человеческое существо.
Девчонка была по-настоящему красива. Правда, ее следовало хорошенько
отмыть и, вероятно, слегка подрессировать. Он мог бы дать ей парочку
советов, и она превратилась бы в само Совершенство - именно Совершенство с