"Беспутный холостяк" - читать интересную книгу автора (Смит Барбара Доусон)

Глава 6

Благородный облик джентльмена еще не гарантия его благородного поведения. Недавно виконт X. соблазнил свою молодую горничную. «Записки повесы»

Когда хорошенькая служанка проходила мимо его класса, Джек взял у нее из рук пачку корреспонденции.

Ее удивленный вопль эхом отозвался в пустом классе за его спиной. Щеки у девушки покраснели, в голубых глазах появился блеск.

– Сэр! Это не для вас.

– Тогда я спасу вас от необходимости доставки этой почты.

Служанка опустила голову и захлопала ресницами, как настоящая соблазнительница.

– Это моя работа. Мне бы не хотелось беспокоить вас.

Язык ее тела говорил совсем другое. Свою доступность Агнесс обозначила с самого первого момента, как только Джек появился в школе для собеседования. Но он оценил эту пышную старательную особу лишь с позиций знатока женского пола, другого интереса у него к ней не было.

– Я как раз иду на совещание с другими учителями. Поэтому никакого беспокойства. – Джек ухмыльнулся и легонько шлепнул Агнесс по мягкому месту. – Иди, у тебя много другой работы.

– Да, сэр. – Не скрывая своего разочарования, служанка скрылась за углом.

Джек вернулся в класс и просмотрел пакет с письмами, пришедший с дневной почтой. В уроках был перерыв, дети играли на улице, значит, у него было полчаса свободного времени. Джек намеревался провести его с пользой для дела.

За два дня, которые прошли после грозы, когда Джулия прервала его поиски на первом этаже, он не смог найти ничего, что указывало бы на ее причастность к выходу «Записок повесы». Даже его проникновение к ней в кабинет на следующую ночь и исследование содержимого стола не дало никаких результатов.

Это могло означать, что личные бумаги она прятала у себя в спальне. К сожалению, в школе было полно учеников и работников, и проскользнуть незамеченным наверх было невозможно. Чтобы получить доступ в спальню, ему придется соблазнить Джулию.

Приятная перспектива, подумал Джек. Очень приятная. Каждую ночь он ложился в постель, размышляя о том, что ему хотелось бы открыть и исследовать в Джулии, о ее секретах, которые он хотел сделать своими. Эта женщина стала просто навязчивой идеей, которая ни на минуту не покидала его.

Джека терзало чувство разочарования. С той самой карточной игры она держала его на расстоянии вытянутой руки, вернувшись к роли строгой директрисы. Она избегала его попыток остаться с ней наедине, обращалась к нему с равнодушием леди, разговаривающей с прислугой, словно он был таким же неодушевленным предметом, как те фигурки, заполонившие полки в ее кабинете. В ее поведении не осталось и следа от желания, которое он увидел в ее глазах той ночью, от страсти, которую он хотел разжечь в яркий костер.

В другой жизни, в его настоящей жизни, он бы уже давно действовал, чтобы удовлетворить свое желание. Он бы уговорил ее с помощью рук и губ, мягким, но убедительным шепотом прилечь с ним на диван, и их стоны смешались бы с ударами грома и шумом дождя.

Джек выругался про себя. Это был настоящий ад, ему все время приходилось действовать осторожно, следить за каждым своим шагом. Одно неверное движение, и он будет уволен. Его выгонят из школы, лишив возможности раз и навсегда закрыть скандальную газетенку Джулии.

Джек выглянул в коридор и прикрыл дверь, прекрасно представляя себе реакцию Джулии, если бы она узнала, что учитель математики читает ее личную корреспонденцию.

Было всего три письма. Два, адресованные другим учителям, а на одном четким аккуратным почерком было написано имя Джулии.

Джек достал из кармана маленький складной нож и наклонился к камину, чтобы нагреть лезвие над углями. На улице стало прохладно, поэтому в классе зажгли камин. Тонкое лезвие поддело красную печать на письме к Джулии.

Воск размягчился, и письмо открылось, не повредив печати. Подавив в себе угрызения совести, Джек развернул послание.

Письмо было совсем небольшим, но каждый миллиметр листка был исписан даже по бокам. Очевидно, для того, кто писал это послание, бумага была дорогим товаром. Джек посмотрел на подпись.

Элиза.

Фамилии нет, следовательно, Джулии эта особа хорошо известна. Джек быстро просмотрел письмо, понимая, что у него совсем мало времени до прихода учеников.

…Белла простудилась от холодного ветра и три дня лежала в постели. Но вы не волнуйтесь, сейчас ей уже гораздо лучше… Мы много гуляли вдоль реки, плоды бересклета[2] еще не раскрылись… Белла плакала, когда увидела у тисовой изгороди умирающую бабочку; пришлось остановиться и достойно похоронить бедняжку…

Дальше снова и снова шли описания деревенского пейзажа, рассказ о фермере, который сломал руку, упав с сеновала, многочисленные ссылки на Беллу, которая, очевидно, была маленькой девочкой, и на ее жизнь.

Джек медленно сложил письмо. Тон письма указывал на тесные отношения переписывающихся, и это необъяснимым образом взволновало Джека. У него не было желания вести такой безрадостный образ жизни, он презирал сельскую жизнь и с легкостью оставил ее, когда умерла мать. Возможно, поначалу он еще скучал по ней, но в возрасте десяти лет быстро обнаружил преимущества жизни, когда никто не напоминал о грязной обуви и о том, что в восемь вечера надо ложиться спать.

Джек посмотрел на письмо. Кто такая Белла? А Элиза? Джулия говорила, что у нее нет ни сестер, ни братьев. Может, это ее кузины? Или близкие подруги?

Джек успокоил свое любопытство. Это не имеет для него никакого значения. Он надеялся обнаружить какую-нибудь связь с «Записками повесы», только и всего. Ему надо узнать, как Джулия собирает информацию. Поскольку она больше не вращалась в обществе, у нее должны быть шпионы, старые друзья, которые снабжают ее сведениями о злодеяниях никчемных людей.

Джек снова нагрел лезвие ножа, размягчил воск и осторожно запечатал письмо. Он раскроет ее источники информации и ее секреты. Это лишь вопрос времени.

Джулия расположилась на диване в своем кабинете, на том же самом месте, где они с Джеком два дня назад обменивались вопросами за игрой в карты. Глядя на мужчину, который сейчас сидел рядом с ней, она не чувствовала того опасного влечения, которое заставляло колотиться сердце.

Достопочтенного мистера Амброса Троттера привела минуту назад Агнесс, которая никак не могла усвоить правило проверять, принимает Джулия в этот момент посетителей или нет. Но мистер Троттер не был виноват в этом, поэтому Джулия нацепила вежливую улыбку, принимая гостя.

Краснощекий мужчина лет тридцати из хорошей английской семьи, не имеющий никаких неприятных штрихов в своей биографии. Во всяком случае, Джулия не слышала ни единой сплетни о его недостойном поведении. Но лучше бы он был негодяем, тогда отказать ему было бы намного легче.

– Очень хорошо, что вы зашли, – начала Джулия, сложив руки на коленях. – Ведь восемь лет у вас не было такого желания.

Амброс Троттер беспокойно заерзал на диване, его пальцы выбивали нервный ритм на коленке. Он был в свое время довольно застенчивым человеком и самым настойчивым из поклонником, который задаривал ее букетами и бросал полные любви взгляды. Он и сегодня принес огромный букет бледно-розовых георгин, который сейчас стоял в серебряной вазе на ее столе.

– Я часто думал о вас, миледи. Вы должны знать, что я бы сделал все, что в моих силах, чтобы помочь вам, если бы я знал раньше… э-э…

– О рождении моего сына? – закончила за него Джулия без всякой хитрости, в которой когда-то изощрялась. Она не станет скрывать Тео. У ее сына такое же место в мире, как у любого знатного аристократа. – Между прочим, его зовут Тео, а полное имя – Теодор. В переводе с греческого это означает «подарок Бога».

– Да-да, – с нерешительной улыбкой согласился мистер Троттер, – Я уверен, он прекрасный мальчик. Прекрасный.

Приглушенный звук детских голосов за закрытым окном заполнил повисшую тишину. Время от времени Джулию посещали две категории мужчин: те, кто рассматривал ее в качестве потенциальной любовницы, и те, кто хотел жениться на ней, чтобы получить ее деньги.

Джулия догадывалась, что мистер Троттер принадлежит ко второй категории. Обшлага коричневого сюртука обтерлись, кожа на обуви была тусклой и поношенной. Он был младшим сыном в семье, поэтому перспектив, кроме военной или церковной службы, было немного. Ему потребуется состоятельная жена, чтобы жить так, как диктует общество. Джулия не могла винить его в этом – в его кругах принято искать удачную партию для брака.

Ей нестерпимо хотелось поскорее отправить его прочь, как она поступала со всеми его предшественниками. Но с тех пор как она увидела радость Тео от общения с Джеком, ее не оставляла мысль, что сыну нужен отец. Поскольку роман с Джеком запрещен, ей надо искать другие возможности.

Джулия вернулась мыслями к мистеру Троттеру. Он рассудительный и предсказуемый, со всеми качествами преданного мужа.

– Как поживают ваши братья? – спросила Джулия, тронутая его смущением. – Женились уже?

Облегченно вздохнув от того, что беседа повернулась в безопасное русло, он начал с увлечением рассказывать о семейных новостях, называя имена своих невесток и даже указывая возраст племянников и племянниц. Джулия кивала в ответ и улыбалась, стараясь представить его играющим с Тео в мяч или читающим ему книжку на ночь. У нее ничего не получалось, но по крайней мере, похоже, он любит детей.

Однако это не означает, что он положительно отнесется к ее работе в школе. Джентльмен, вероятно, не позволит своей жене учить незаконнорожденных детей прислуги. Но Джулия этого не допустит. Ни один мужчина не будет контролировать ее жизнь, и она никогда никому не передаст свое состояние, будущее наследство Тео.

От этой мысли внутри все сжалось. Если она и выйдет замуж, то адвокат составит ряд жестких условий…

Из задумчивого состояния ее вывел голос мистера Троттера.

– …если вы согласны, – сказал он.

– Простите? – переспросила Джулия, услышав только последние слова.

Он наклонился к ней с серьезным лицом, пытаясь дотронуться до ее руки.

– Я спрашивал, не позволите ли вы мне… навещать вас время от времени.

Застыв, Джулия сложила руки на груди, чтобы избежать его прикосновений. Неужели она ошиблась в нем?

– Если вы предлагаете любовную связь, то вам лучше немедленно уйти отсюда, – ледяным тоном ответила Джулия.

– Нет-нет, миледи! Вы неправильно меня поняли! – Его распахнутые карие глаза напоминали глаза побитого щенка. – Я уверяю вас, у меня самые благородные намерения. Возможно, мои ухаживания кажутся странными после стольких лет, и если вы не хотите этого…

– Похоже, я сделала неверный вывод, мистер Троттер. Может быть, чаю?

С тремя письмами в руках Джек остановился возле класса рисования и бросил взгляд на кабинет Джулии. Дверь была прикрыта неплотно, и он представил ее сидящей за столом, работающей с бумагами. Шелковистые каштановые кудряшки, выбившиеся из пучка, обрамляют лицо. Через несколько мгновений он увидит ее. Но сначала отнесет два других письма.

Из класса доносились приглушенные голоса, и ощущался слабый запах масляной краски. Неожиданно знакомый запах детства перенес его в прошлое.

Он вернулся в Уиллоуфорд-Холл, где сидел в залитой ярким утренним светом комнате и старался не вертеться, пока мать рисовала его портрет и просила сидеть тихо.

– Представь, дорогой, что ты статуя, совсем ненадолго.

Минуты складывались в вечность. Джек глядел в окно, и ему хотелось залезть на дуб возле конюшен, поглядеть на головастиков в пруду у леса, подкрасться к овцам, словно они были львами в африканской саванне. Потом мать отпускала его, на мгновение сжав в крепких объятиях. Как всегда, она пахла масляной краской и цветами...

Боже мой, он не вспоминал об этом много лет. И не любил ворошить картинки прошлого. Но содержание украденного письма от неизвестной Элизы настроило его на воспоминания.

Джек вошел в класс рисования, где в два ряда стояли мольберты. На длинном столе лежали коробки с красками, карандашами и кисточками и стопки бумаги. Десятки рисунков учеников висели на стенах.

У окна стояла Фейт Ригби, молодая, худая, как доска, брюнетка в тонком, с капельками краски, халате, и делала быстрые наброски карандашом в альбоме. Неудивительно, что она не обратила внимания на его приход и на трех других учителей, которые сидели за небольшим столиком у камина и пили чай.

За исключением мисс Ригби, глаза всех трех были направлены в сторону Джека. По их взглядам он понял, что его не очень хотели здесь видеть. Но Джек любил бросать вызов, поэтому коротко кивнул в сторону дам:

– Леди, какое удовольствие видеть вас всех!

Элфрида Литтлфилд в черном платье и с кислым выражением лица только хмыкнула в ответ. Ее приспешница, коротенькая и толстая Доркас Снайдер с печальными глазами цвета лесного Ореха, попыталась выдавить острожную улыбку, но тут же спрятала ее, взглянув на Элфриду.

В отличие от них на миниатюрном лице Маргарет Прингл глаза сияли радостным блеском. Она кивнула Джеку и протянула ему руку:

– Мистер Джекман, присоединяйтесь к нам. У нас есть свободная чашка и вкуснейший сливовый пирог, который я испекла сама.

– Спасибо вам за приглашение, но в данный момент я исполняю роль почтальона. – Взмахнув рукой, он передал ей конверт. – И вы являетесь счастливой получательницей письма.

– Спасибо большое! – Учительница истории одарила его блаженной улыбкой и пробежала пальчиками по конверту, словно хотела насладиться этим моментом. – Это от Томаса. Интересно, родила ли Хестер?

Джек не понимал ее волнения. Он знал, что единственный внук Маргарет Прингл, процветающий банкир в Лидсе, позволил овдовевшей бабушке работать учительницей вместо того, чтобы пригласить ее жить в свой прекрасный дом. Джек подозревал, что это из-за полного отсутствия в ней изысканности, присущей дамам в обществе. Она выросла в деревне, о чем сама как-то рассказала Джеку за ужином, и это проявлялось в ее мешковатой одежде и в простой манере разговаривать.

– Читай сейчас! – попросила Элфрида.

– Ты такая счастливая, Маргарет, что у тебя есть семья, – тяжело вздохнула Доркас. – У меня никогда не было возможности выйти замуж.

И хвала тому счастливцу, который избежал ее тисков. Но Джек не мог упустить шанс расположить ее к себе.

– Ваша семья здесь, мисс Снайдер. Иначе как дети научатся так прекрасно играть на музыкальных инструментах?

Оставив вспыхнувшую от удовольствия Доркас и сердитую Элфриду, Джек повернулся и подошел к Фейт Ригби, стоявшей у окна. Не обращая на него внимания, она смотрела, как под ее тонкими пальцами рисунок обретает форму. Причудливая сцена веселящихся ангелов, несомненно, навеянная видом детей, играющих за окном. Наконец она сделала паузу, и Джек протянул ей письмо. Это был один сложенный листок, скрепленный сургучной печатью.

Она бросила на него испуганный взгляд. У нее были голубые, как море, глаза, такие же мечтательные, как у его деда, хотя совсем по другой причине.

– О! Спасибо… э-э…

– Джек, – подсказал он ей. – Уильям Джекман.

– Ой, да, мистер Джекман. Учитель математики, правильно?

В ответ на кивок Джека она рассеянно улыбнулась, засунула письмо в альбом для рисования, даже не взглянув на него, и вернулась к своей работе.

Джеку было интересно, как она жила раньше и как попала в эту школу для неудачников. Хотя вряд ли это имело для него какое-то значение. По его подсчетам, у него оставалось минут десять до начала следующего урока. Надо было успеть вручить Джулии письмо от таинственной Элизы.

Джек попрощался с женщинами, взял кусок пирога, что, судя по поджатым губам, не одобрила Элфрида, и проглотил его по дороге к двери. Перспектива увидеть Джулию возбуждала его. Даже за короткую встречу можно перекинуться двусмысленными словами, обменяться прикосновениями. Она уже два дня вела себя с ним холодно, наступил момент напомнить ей о влечении, появившемся между ними.

Дверь в кабинет Джулии была приоткрыта, поэтому Джек не стал стучать. Но ее не было за столом, на котором лежала аккуратная стопка бумаг, стояла серебряная чернильница, а в вазе – огромный букет розовых цветов.

Цветы?

Джулия сидела на диване и беседовала с молодым джентльменом крепкого телосложения. На прелестном лице застыла вежливая улыбка. Она была полностью поглощена тем, что говорил посетитель. Его профиль со спокойными чертами и румянцем на щеках показался Джеку смутно знакомым. Настоящий крепкий англичанин, одетый в строгий сюртук и бриджи коричневого цвета.

У Джека перехватило дыхание, когда он узнал этого человека. Амброс Троттер. Один из многочисленных сыновей виконта Хангерфорда, вся семья которого отличалась скупостью. Если Троттер принес цветы, возможно, он собирал их в чьем-нибудь саду по дороге сюда.

Какого черта он пришел к Джулии? Неужели этот вымогатель ухаживает за ней? Разве она не понимает, что ему нужны ее деньги?

Или он пришел, чтобы сделать ей предложение?

Пальцы Джека сжались в кулак. Он раздумывал, не применить ли ему силу, как вдруг другая неприятная мысль поразила его.

Если Троттер заметит его здесь, маскарад закончен.

Внимание Джулии привлекло движение у двери. У нее замерло сердце. Дремлющие чувства, убаюканные спокойной беседой, проснулись к жизни.

Джек.

Высокий, красивый, он посмотрел сначала на мистера Триггера, потом – на нее. Его гипнотизирующий взгляд встретился на мгновение со взглядом Джулии, маня ее к себе какой-то тайной. Потом Джек развернулся и быстро исчез в коридоре.

– Простите меня. – Джулия вдруг поняла, что вскочила с дивана.

– Миледи?..

– Я… мне очень жаль, но я вспомнила о назначенной встрече и не смогу вас проводить…

Мистер Троттер встал. Вид у него был скорее растерянный, чем обиженный, и Джулия понимала, что ведет себя неприлично. Глупо было бросаться к двери и бежать за Джеком, когда немного позже она могла выяснить причину его прихода. Но его притягательный взгляд пробудил в ней такое любопытство, что она напрочь забыла о хороших манерах.

Джек шел по коридору быстрыми уверенными шагами. Джулия поспешила за ним следом.

– Джек! – окликнула его Джулия.

Он оглянулся, но, не останавливаясь, завернул за угол. Она нашла его у дверей класса, где он ждал ее, сложив руки на груди. Ткань сюртука на плечах натянулась, и Джулия подумала, что он, как и мистер Троттер, не может позволить себе дорогого портного. Но в отличие от мистера Троттера присутствие Джека вызывало в ней чувственную дрожь и лишало спокойствия.

Осторожно. Оказывается, все, что связано с этим человеком, вызывает в ней повышенный интерес.

– Вы хотели поговорить со мной?

– Я не должен был прерывать вашу… встречу. – Джек настороженно оглянулся через плечо, очевидно, размышляя, почему незнакомый джентльмен оказался в ее кабинете.

Но Джулия ничего не собиралась рассказывать ему.

– Все в порядке, мистер Троттер уже собирался уходить. – По взгляду Джека Джулия поняла, каким странным было ее поведение, и покраснела. – Как директриса этой школы, я всегда доступна для учителей. Если возникает проблема, я должна знать о ней немедленно.

– Я хотел отдать вам вот это. – Из внутреннего кармана сюртука Джек достал письмо и передал Джулии.

Их пальцы соприкоснулись, и Джулия вздрогнула. Смутившись, она бросила взгляд на конверт и узнала почерк Элизы.

– Почему моя корреспонденция находится у вас? – Джулия подозрительно посмотрела на Джека. – У нас Агнесс разносит почту.

Джек улыбнулся, и на щеках появились очаровательные ямочки.

– Мне необходимо было поговорить с вами, поэтому я предложил Агнесс передать ваше письмо.

– Поговорить со мной?

– Именно так. – Со странной настороженностью Джек выглянул в коридор. – Это касается вашего сына. Давайте зайдем в класс.

Не дожидаясь ее согласия, Джек подтолкнул Джулию в класс и закрыл дверь. Она не протестовала против такого произвола. Тревога за Тео вытеснила из головы все другие мысли. Что там могло быть такого важного, что Джек не хотел, чтобы это слышал кто-то еще?

– Тео плохо себя ведет? Мисс Дьюхерст говорила, что иногда они с Клиффордом перебрасываются записками. Я не оправдываю сына, но…

– Дело не в Клиффорде. – Джек присел на край парты и посмотрел на Джулию. – Если Тео и ведет себя плохо, то только от скуки. Он уже освоил весь материал начальной школы, и даже больше. Тео не только умеет умножать и делить большие числа, он может делать это в уме, не пользуясь даже грифельной доской.

Джулия была поражена. Она присела рядом с Джеком им край парты.

– Разве? Откуда вы это знаете?

– Я проверял его после урока. Он отлично справился, миледи. Мне кажется, его следует перевести в старший класс.

Джулия покачала головой, стараясь осмыслить новость. Она не могла поверить, что за такое короткое время Джеку удалось узнать о Тео то, чего не знала она.

– Мне не нравится идея посадить его со старшими учениками. Он еще маленький.

– Он привыкнет. Можно посадить его за первую парту, чтобы все время был на виду.

– Дело не в этом. – В Джулий боролось чувство гордости и чувство страха. Как она могла объяснить, что Тео – ее сын и она не хочет, чтобы он так быстро взрослел? Или что его могут дразнить такие мальчишки, как Клиффорд? – Если он станет заниматься математикой в другом классе, это нарушит его остальное расписание.

Аргумент прозвучал неубедительно даже для самой Джулии, поэтому она не удивилась, увидев снисходительную улыбку на лице Джека. Он накрыл ее руку, лежавшую на парте, своей рукой. Это был дружеский жест, но Джулии вдруг показалось, что все куда-то исчезло и они остались одни в целом мире.

– Вы можете сами решить этот вопрос, – сказал он. – Я надеюсь, что вы, по крайней мере, подумаете над этим.

Джулия закусила губу. Конечно, она все тщательно взвесит и обдумает разные варианты, как всегда делала, когда дело касалось ее сына.

– Я подумаю.

– Отлично.

Взгляд Джека переместился на ее губы, рука, прикрывавшая ее руку, казалась горячей и тяжелой. Он смотрел на нее, как смотрит кот на пугливого воробья, с такой же ленцой во взгляде зеленых глаз. Внезапное острое желание парализовало Джулию. Она боялась, что если сдвинется с места, то только к Джеку, а не от него.

К сожалению, этот легкомысленный глупый поступок будет иметь далеко идущие последствия. Он причинит непоправимый вред ее репутации.

С кажущимся спокойствием Джулия освободила свою руку, встала и посмотрела на часы.

– У вас сейчас начинается урок, – объявила она. – Если это все…

Джек тоже встал, улыбаясь только уголками губ.

– Нет, это не все. У нас с вами есть одно незавершенное дело.

У Джулии подпрыгнуло сердце, но она холодно посмотрела на Джека:

– Я не понимаю, о чем вы.

– Ну же, миледи, неужели вам нелюбопытен мой вопрос?

– Вопрос?

– Тогда ночью, в вашем кабинете, помните? Когда вы обманули меня.

– Я вас не обманывала. Возможно, вы неверно истолковали мои слова.

– Тем не менее, – рассмеялся Джек, – вы должны мне ответить. Один честный ответ на любой вопрос по моему выбору.

Джек опять флиртовал, и Джулия понимала, что должна остановить это немедленно. И не важно, что проснувшаяся внутри ее кокетка требовала продолжать игру.

– Вряд ли это справедливо. У вас было два дня, чтобы придумать вопрос.

– Все честно, – заспорил Джек. – Но чтобы ставки были равными, я даю вам право задать вопрос мне. Пусть вы будите первой.

Вопреки здравому смыслу Джулия была заинтригована его предложением. Любопытство не давало ей покоя. Как ему жилось в доме священника? Есть ли у него братья или сестры? Где он научился так искусно пользоваться своим иГшинием? Нет ли у него желания поцеловать ее?

– Ну, что ж, – вспыхнула Джулия, – я согласна, но мне необходимо время подумать…

Глухое эхо звонка возвестило об окончании перерыва. Джек криво ухмыльнулся, в глазах мелькнул дьявольский блеск. Наклонившись вперед, он разрушил последнюю иллюзию, что его интерес сводится только к дружбе.

– Вас спас звонок, миледи. – Он обвел пальцем контур ее губ. – Похоже, нам обоим дана отсрочка.