"Жак Поль Бонзон. Тайна человека в перчатке (Шесть спутников) " - читать интересную книгу автора

табличку с номером три. Возглавлявший нашу компанию Стриженый отошел в
сторону, пропуская вперед Мади.

Мы вошли в просторную палату. Вдоль стен с каждой стороны стояло по
шесть совершенно одинаковых кроватей с маленькими белыми ночными столиками у
изголовий. Долго искать нам не пришлось: наш друг уже радостно махал нам
рукой. Мы страшно обрадовались: хотя мы знали от его матери, что операция
прошла успешно, и Сапожник быстро поправится, мы все же побаивались, что
застанем его в неважном самочувствии. Но все в порядке. Сапожник улыбался
нам бодро и весело, хоть и был бледнее обычного.

- Не делайте похоронные физиономии, - закричал он нам навстречу, -
видите, я уже почти поправился! Ох, как я ждал вас. Мама сказала мне, что вы
придете. Я так боялся, что вас не пустят всех вместе. А тут вся команда в
сборе. Ну и здорово!

Тут он заметил цветы:

- Ой! Цветы!.. Гвоздики... настоящие гвоздики, не бумажные. Откуда вы
знаете, что я люблю гвоздики? Держу пари, это Мади! Но ведь в ноябре
гвоздики наверняка стоят бешеных денег! Сейчас я позову сиделку и попрошу у
нее вазу, чтобы их поставить. Здесь очень добрая сиделка, она часто
задерживается поболтать со мной. Я рассказал ей про вас и про Кафи.

Устав от ходьбы, Мади присела на единственный стул, мы же, словно
почетный караул, выстроились вокруг кровати. Мади стала расспрашивать
Сапожника, очень ли ему было больно, и как заживает его шов.

- Да что ты! Это просто ерунда, а не аппендицит! Во-первых, когда
делают операцию, ты ничего не чувствуешь, потому что спишь. А просыпаешься
уже в кровати, как будто ничего не случилось, и сиделка ухаживает за тобой,
словно за принцем. Сказка, а не болезнь.

Сапожник не бравировал. Дома он не был избалован вниманием. Его мать с
утра до вечера работала на заводе, и у нее не оставалось времени заниматься
сыном. Так что сейчас Сапожник чувствовал себя почти счастливым.

- Я страшно расстроился, что не смог предупредить вас, - сказал он. - Я
знал, что вы будете волноваться, наверняка перепугаетесь... почти так же,
как моя мама. Но я не виноват.

Сапожник говорил без остановки, словно хотел вознаградить себя за
долгое молчание. Однако стоило ему улыбнуться, он начинал корчиться от боли.

- Не обращайте внимания, - сказал он. - Сиделка мне объяснила, что
после аппендицита всегда так: когда смеешься, шов начинает тянуть... Как
здорово, что вы пришли! Конечно, вам скоро придется уходить, и я опять буду
умирать со скуки. Однако я не жалуюсь; по сравнению с вон тем малышом мне
просто повезло.