"Андрей Бондаренко. Логово льва ("Группа Азимут" #2) " - читать интересную книгу автора

висели разномастные ватники, бушлаты, телогрейки и ватные штаны, на полу
были разбросаны в художественном беспорядке унты и разноцветные валенки -
вперемешку с кирзовыми и резиновыми сапогами.
Абсолютно ничего интересного, разве что старинная двуствольная
берданка, привязанная к толстой ножке стола, от курка которой к внутренней
дверной ручке змеилась крепкая бечевка. Солидная вещь! Ник взял оружие в
руки, прочел надпись, выгравированную на бронзовой табличке, закрепленной на
деревянном ложе: "Тула, 1837 год".
Судя по толстому слою пыли, покрывающему пол, хозяин покинул избу еще
ранней осенью.
Тем не менее, Ник решил порыться в этом хламе, надеясь найти хоть
что-нибудь полезное для дела. Зря, что ли, столько километров отмахали до
этого странного места?
По истечении двадцати минут тщательный обыск все же увенчался
долгожданным результатом. На столе, под грудой грязной посуды, обнаружился
антикварный кожаный скоросшиватель, забитый по самое не могу разномастными
бумагами и бумажонками, исписанными разными, на первый взгляд, почерками.
Ник раскрыл скоросшиватель на последнем листе, в смысле - на первом,
если считать по мере его наполнения.
Пожелтевшая от времени гербовая бумага с неясными водяными знаками,
косой убористый почерк:

Былой отваги времена
Уходят тихо прочь.
Мелеет времени река,
И на пустые берега
Пришла хозяйка Ночь.
И никого со мной в ночи.
Кругом - лишь сизый дым.
И в мире нет уже причин
Остаться молодым.
Поручик Синицын, 17-е июля 1920 года.

"Вот он кто, оказывается, этот Синица, - подумал Ник. - Впечатляет.
Непросто, должно быть, все тут было - после этой революции гребаной".
Ник вышел наружу, устроился на старенькой скамье, расположенной рядом с
двумя могилами, в изголовьях которых стояли деревянные, серые от времени
кресты, и занялся тщательным изучением содержимого скоросшивателя.
Во-первых, очень уж спертым и противным был воздух в избе, а во-вторых,
пусть его орлы видят, что у командира все в порядке, он жив-здоров, и не
нервничают понапрасну.
Перед глазами Ника чередой черно-белых картинок проходила непростая
история простой человеческой жизни.
Родион Михайлович Синицын, из захудалых тамбовских дворян, поручик
лейб-гвардии, в 1915 году по собственному желанию был переведен в пехотный
полк, бои, окопы, Георгиевский Крест, ранение, лазарет, ранение, лазарет,
тиф...
Всем сердцем принял Февральскую революцию, Октябрьскую - не принял.
Почему? Его право - в конце концов, не нам судить. Сражался с красными под
командованием разных знаменитых белогвардейских генералов. В конечном итоге