"Борис Бондаренко. Ищите Солнце в глухую полночь" - читать интересную книгу автора

- И говорить не хочешь... Ничего не хочешь. А я думал, ты поумнел.
- Вот как?..
- Конечно, я понимаю, тебе досадно, что дом не достался...
- А ты не очень-то изменился.
- А я и не собираюсь меняться, - сразу вскинулся он. - Мне и так
неплохо живется.
- Вижу...
Он как будто вспомнил, для чего звал меня сюда, и через силу улыбнулся.
- Ну вот что: поцапались - н будет. Я хочу, чтобы мы жили как настоящие
братья, а не как... сбоку припеку. Тебе еще долго учиться, а я знаю, что на
одну стипендию не проживешь. Почему ты не хочешь брать у меня денег? В конце
концов этот дом принадлежит нам обоим, и если уж ты не собираешься здесь
жить, я должен выплатить твою долю.
- А я не продаюсь...
Ирина, его жена, испуганно взглянула на меня.
- Даже так?.. - проговорил Алексей. - Ненавидишь меня... За что? Что я
сделал тебе плохого? Неужели я враг тебе?
- Да, Алексей, ты мне враг... - Я отодвинул тарелки и встал.
Он поднял на меня недобрые глаза и спросил с силой:
- Тогда чего же ты пришел сюда?
- Захотелось посмотреть, такая же ты сволочь, как и раньше, или нет.
- Ну и что, посмотрел?
- Посмотрел... Раньше ты был сволочью довольно мелкой и глупой, а
теперь - чуть-чуть поумнел...
Я чувствовал, что еще немного, и я ударю его - омерзительно было
смотреть на эту усмешку, как будто приклеенную к его сытым губам.
Алексей покачнулся на стуле, хотел было встать, но раздумал.
Я еще раз взглянул на портрет отца и вышел в переднюю. Пока я одевался,
в зальце не раздалось ни звука, как будто там никого не было.

16

У этой истории нет начала. Когда Андрей, перебирая свои детские
воспоминания, пытался определить, какое из них самое раннее, то никак не мог
этого сделать. В памяти вставали два лица. Крупное худое лицо отца, усталое
и мрачное. И лицо матери - обрюзгшее, с заплывшими глазами, обиженное и
недовольное. Такими эти лица были в мирном состоянии. Но бывали и другими:
искаженные яростью черты отца, его посветлевшие от безудержного гнева глаза
и широко раскрытый рот, извергающий проклятья. И лицо матери - плачущее,
жалкое и злобное. И те же потоки ругани, те же проклятия - однообразные,
словно заученные наизусть и давно уже лишенные даже того убогого смысла,
который бывает в ругательствах. Такими были эти лица, когда Андрею было пять
лет, и такими же помнились они ему и в семь и в десять... Наверно, эти лица
бывали и веселыми, и ласковыми, и дружелюбными, но Андрей совсем не помнил
этого - так же как не помнил ничего, кроме скандалов.
Скандалы возникали по самым ничтожным поводам - пересоленный суп,
грязная постель, неубранные комнаты, перерасходованный рубль... И все
скандалы были пугающе однообразными, и Андрей уже заранее знал, чем все это
кончится.
Он знал, что отец, охрипнув от ругани, пустит в ход кулаки, что-то с