"Борис Бондаренко. Час девятый" - читать интересную книгу автора

Матвеевне жалко ее, гонит пораньше спать или уроки делать.
Потому и не ложилась Анна Матвеевна... Так вот, на ходу пересиливала
боль и усталость, и опять продолжалась нескончаемая домашняя работа -
хозяйство было немалое. Корова, два бычка, овцы, свиньи, куры, а ведь еще и
в колхозе поработать надо, и семью накормить, обшить да обстирать. Не было
конца этим делам, но не было, кажется, конца и силам Анны Матвеевны, и так
же, как и все предыдущие годы, вставала она затемно и ложилась поздним
вечером. И оставалось только диву даваться, откуда брались эти силы - давно
уже была Анна Матвеевна такая тонкая, худая, высохшая, что казалось - дунь
ветер посильнее, и упадет. Но дули ветры, приходили всякие беды - большие и
малые, приезжали дочери, зятья, племянники, внуки, везли свое горе и свои
напасти, и все стекалось к ней, но не гнулась Анна Матвеевна, не падала
духом, утешала всех, и никогда не видели ее злой или раздраженной - всегда
была приветлива, всех радушно встречала, для всех у нее находилось какое-то
свое, особенное слово, ласковый взгляд.
И вот в субботний вечер перед пасхой схватила ее знакомая боль в
животе, и Анна Матвеевна тут же села на скамейку, едва вытащив руки из
квашни. Посидела, перевела дух, переждала боль - и снова принялась за тесто,
и на следующее утро встала даже раньше обычного - в четвертом часу. Много
дел было на сегодня. Придут христосоваться - надо наготовить яиц и снеди.
Надо почище убраться в избе, приодеться самой - давно уже она бессменно
носила засаленную кофту и грязный передник, но сегодня - никак нельзя... И,
как обычно, надо накормить скотину, проверить кур, заготовить корм на
вечер - короче, забот было чуть ли не вдвое больше, чем обычно, и за этими
делами забыла Анна Матвеевна о своей боли, и утро шло, ничем не отличимое от
других. Первым встал Михаил Федорович, минут десять откашливался, почесывал
грудь, поросшую седым волосом. Натянул одежонку, сунулся щетинистым лицом к
Анне Матвеевне:
- Христос воскрес!
- Воистину воскрес! - отозвалась Анна Матвеевна.
В бога они оба как будто не верили, но в переднем углу были иконы, и по
ночам перед ними зажигалась лампадка. На этом их отношения с богом и
кончались.
Когда целовались, Анна Матвеевна оцарапалась и чуть не задохнулась от
густого запаха дешевого табака, и подумала: "Не часто же мы целуемся..."
Михаил Федорович спросил:
- Чем помочь-то тебе?
Анна Матвеевна велела ему вынести помойное ведро, принести дров,
выпустить на улицу бычков - все это Михаил Федорович исполнил живо и сел на
широкую лавку у печки, поглядывая на буфет.
Анна Матвеевна как будто не замечала его взгляда и ожидающего
покашливания. Наконец Михаил Федорович нерешительно произнес:
- А не того ли нам, мать... помаленечку?
- Чай, не время еще, - недовольно бросила Анна Матвеевна.
- Так ведь по махонькой, - уже решительнее сказал Михаил Федорович. - И
тебе с устатку полезно.
Анна Матвеевна выдержала еще какое-то время, милостиво разрешила:
- Ну, разве что маленько.
- Ни-ни, Анюта, - даже замахал руками Михаил Федорович. - По самой
махонькой.