"Юрий Васильевич Бондарев. Выбор" - читать интересную книгу автора

Человек в драповом пальто сплюнул, морщинистое лицо его озлобленно
напряглось.
- Ах ты, сукин сын, щенок поросячий, учить меня вздумал? Сказки я тебе
говорю? Слухи распускаю? А ты кто такой, что учить рабочий народ хочешь? Я
тебе за паникера, сосунок безмозглый, все уши пооборву!..
- Напрасно ругаетесь, дядя, - сказал Илья с невозмутимостью и, опасно
смеясь прищуренными глазами, молниеносно перехватил руку морщинистого
человека, в несдержанном порыве гнева потянувшуюся к его уху, сдавил ее так
сильно, что тот охнул, обнажив прокуренные зубы. - А это уж совсем
дореволюционные привычки, давно устарело, - договорил разочарованно Илья. -
Уши драли в девятнадцатом веке, как известно, и то в купеческих семьях.
- Ах ты, молокосос, молокосос! Да ты что ж - хулюганствуешь! Патрулей
позвать? Патрулей?..
- Прощайте, дядя, будьте здоровы! Зовите патрулей.
Невозможно было объяснить безудержный гнев этого человека с редкими
усиками, по возрасту своему, вероятно, годившегося им в отцы, необъяснима
была и его попытка "пооборвать уши". Однако они тут же забыли о случайном
столкновении, подхваченные ринувшейся к проходной завода толпой, которая
тесно, душно собралась и жала со всех сторон напротив раскрытых ворот, как в
ожидании каких-то новых сообщений, и вокруг накалялся шум голосов, лица
нервно и жадно выискивали, вытягивались туда, где стояли у проходной одетые
в ватники рабочие с красными повязками на рукавах. А за воротами был виден
пустынный двор, кирпичные здания цехов, легковая "эмка" на асфальтовом
пространстве меж корпусов, группка людей около низенького толстого человека
в кожаном пальто. Человек этот как-то зло повернулся, мотнув кожаными
полами, торопясь, пошел к проходной в сопровождении группы людей, у ворот
остановился, вскинул кулак и, багровея начальственно-суровым круглым лицом,
крикнул властным тоном привыкшего распоряжаться человека: "А-арищи
рабочие! - и мгновенно по толпе пробежал зыбью стихающий шепоток: "Директор,
директор..." - и люди зашевелились, плотнее придвигаясь к воротам, ища
взглядом с возникшей надеждой кожаное пальто и этот возбужденно взлетавший
для удара по воздуху маленький кулачок.
- Товарищи рабочие! Всем вам ясно, что немецко-фашистские орды подошли
к стенам столицы, положение чрезвычайно серьезное! Дело идет о жизни и
смерти Советской власти, о нашей с вами жизни и смерти! Враг под Можайском и
Малоярославцем! Поэтому я призываю вас к железной дисциплине, к
бдительности, к решительной борьбе против паникеров, дезертиров и шептунов,
которые изнутри подрывают нашу стойкость, сеют неуверенность, малодушие в
наших рядах!..
- Надо было бы, между прочим, того субчика с усиками за шкирку взять, -
сказал раздумчиво Илья, протискиваясь в толпе перед воротами, и было ясно,
что он действительно жалеет о не доведенном до конца деле. - Очень уж
подозрительная морда. Тебе не показалось, что витрина у него шпионская? И
усики вроде наклеенные. Вернемся, проверим?
- Ну, хватит ерунду!.. - одернул Владимир, не слушая Илью и видя над
плечами и спинами сгрудившихся людей твердый кулачок, разрубающий воздух
вместе с обрывистыми словами:
- ...должны приступить к формированию коммунистических и рабочих рот и
батальонов!.. Наступила пора... тяжелых испытаний для всех нас!..
Его последние слова дошли до них издали - они наконец продрались через