"Александр Бондарь. На развалинах Старой Крепости" - читать интересную книгу автора

асфальтовой мостовой, широкой и серой, как туго растянутое суконное одеяло,
Натка открыла окно и скинула кепку, чтобы ветер сильней бил в лицо и трепал,
как хочет, её светлые, золотистого цвета волосы.

В ожидании поезда они расположились на тенистой террасе вокзального
буфета. Отсюда были видны железнодорожные пути, яркие семафоры и крутые
асфальтовые платформы, по которым спешили люди на дачные поезда.
Здесь Шегалов взял два шашлыка, бутылку пива и мороженое.
- Дядя, - задумчиво сказала Натка, - в детстве я мечтала работать в
милиции. Или служить в спецвойсках. Начала с того, что пыталась поступить на
юрфак. Не взяли. Там надо на лапу дать. Идут туда не те, кто хочет охранять
общество, а те, кто надеется за счёт этого общества жить. Работала - то там,
то здесь. И получилось так, что прошлым летом мне пришлось пойти работать в
детский лагерь. Сначала я думала - ненадолго. Но, вот, уже второй летний
сезон... А я всё там же. Опять еду в тот самый лагерь - в лагерь, в котором
я провела прошлое лето. Опять - общаться с малолетними недоумками,
наркоманами и ворьём.
Натка отодвинула шашлык, взяла блюдечко с розовым, быстро тающим
мороженым и посмотрела на Шегалова так, как будто она ожидала ответа на
сказанное.
Но Шегалов выпил стакан пива, вытер ладонью жёсткие усы и ждал, что она
скажет дальше.
- Вот так, - кивнула Натка. - И похвалиться нечем. Если бы мне
разрешили надеть милицейскую форму, я бы чувствовала себя по другому. А
теперь... Светка - это та самая, с которой мы вытащили твой пистолет, -
учится в МГУ, через год получит диплом экономиста. Хоть это - и не моё, но я
ей завидую. Завидую, потому, что она знает, куда идёт в жизни. А я - нет, я
не знаю. Меня занесло на обочину.
Шегалов пожал плечами.
- Что тут сказать? Ты не любишь эту работу - замечательно. Бросай её. Я
понимаю, ты боишься, что другую найти будет непросто. Но если ты будешь
вечно держаться за неё, то так никогда ничего не изменится.
- Не люблю, - подтвердила Натка. - Мне и самой даже иногда стыдно. Я
думаю о том, что не все же там недоумки и выродки. Есть много хороших ребят.
И им должен кто-то помочь в жизни. И если я не помогу, то кто тогда поможет?
Шегалов опять пожал плечами:
- Ну, что я могу тебе посоветовать? Я ведь никогда в детском лагере не
работал. Ты у меня или у себя совета спрашиваешь?..
Натка доела мороженое и отодвинула в сторону пустую вазочку с чайной
ложкой. Потом сказала:
- Не знаю... Не знаю, у кого. Но для себя я решила, что этот сезон
отработаю - и всё на этом. Всё. Пусть оно это крутится как-нибудь без меня.
Пусть.
- Эх, Натка! - покивал Шегалов. - Смотрю я на тебя... ну, до чего же
ты, Натка, на мою Машку похожа!.. Тоже всё хотела приносить пользу другим! -
с грустной улыбкой закончил он и посмотрел в окно.
...Шашлык был съеден, и диктор по радио объявил адлерский поезд.
До платформы шли молча.
- Будешь назад ехать - звони, - говорил ей на прощание Шегалов. - Будет
время - приеду встречать, нет - так кого-нибудь пришлю. Погостишь два-три