"Марина Бонч-Осмоловская. День из жизни старика на Бгркендейл, 42" - читать интересную книгу автора

уверял, что все так оно и есть, но старик все равно не верил.
"Конечно, само по себе благоустройство - правильная мысль, - думал
старик про себя. - Раньше, до ремонта, труба от камина проходила вверх через
два этажа и грела все комнаты, это было отлично придумано".
Но с тем камином было давно покончено. Сначала в Англии вырубили все
леса, тому уж лет двести назад, нечем стало топить. Новые леса есть, но они
проросли бурьяном, ежевикой, и со всей своей стоячей водой, имеют не очень
привлекательный вид. Гулять бывает трудновато. Еще и плесень. Она покрыла не
только дома и всякий камень в стране, она также вгрызлась ровным слоем в
стволы деревьев. Может быть, в юности они имели коричневый или белый окрас,
как у берез, например. Но это продолжалось недолго. Сколько старик себя
помнил, все деревья в Англии имеют зеленые заплесневевшие стволы, как братья
одного-единственного вида. Это про древесину для протопки. Дальше пошла эра
угля. Старик в ней, в этой эре пожил. Но потом не стало у него сил таскать
уголь взад-вперед, и во время ремонта он решился на газовый камин. Как-то
страшно было начинать. Старик просыпался и шел проверять, не взорвалось ли
что? Но со временем даже понравилось. Только у нового, газового камина,
труба выходит в сторону, на улицу, и верхние комнаты больше не греет. Потому
там бывает холодновато. Есть, конечно, электрический камин, но он для
сильных холодов. Вот отчего огромные особняки вечерами стоят во мраке. Все
окна плотно зашторены, а свет горит в одной комнате - сидят, греются, про
погоду говорят. И не то волнует головы, что обрушится ледяной туман или
вьюга, а что из этого получится дома, внутри, и удастся ли еще согреться?
"Двойные окна двести лет назад, утепление в стенах двести лет назад..."
- шептал старик, споря с сыном, и не мог успокоиться. Он не стал читать его
письмо, а отложил его на полку, подальше, но на видное место. Зажег свой
газовый камин, залил в овес молоко и стал завтракать. Не то старик не мог
взять в толк, как это сын дошел до таких мыслей, а откуда, в самом деле,
появились такие люди? Все, кого старик знал, думали, как он, делали, как он,
и двести лет назад, и триста, наверное, тоже. Взять, к примеру, дом у
соседей и тот замок, где он побывал на экскурсии, пришло ему в голову.
Первый 19-го века, а второй - 15-го, и что же? Если зубцы сверху убрать,
ведь точь в точь одна постройка - стены из камня, окна есть, крыша есть
тоже... Теперь строят немного по-другому, но хорошо, когда в квартале все
дома одного вида. А отличия тоже есть. Тут дома из серого камня с окнами и
крышей, а в том квартале могут быть из коричневого кирпича, но тоже
обязательно с окнами и крышей. Разве это не стиль?..
Старик потер свой лоб, покрытый чередой мелких, бегущих в одном
направлении морщинок, взбегающих от бровей до самой макушки. Проверил, все
ли в порядке на лице. Детской голубизны прозрачные глаза его смотрели
хорошо. Под ними, на своем месте, были мягкие мешочки. Рука скользнула ниже.
Разгладила рыжевато-серебристые усы, красивыми дугами закрывающие рот и
осеняющие террасами щеки до самого подбородка. Соревнуясь с их длиной, тут
же на щеках находилась белая шерсть, нити, много лет не стриженные,
опадающие до самой груди, мягким своим волнением завершая эту выдающуюся
конструкцию.
"Разве это не стиль?" - повторил старик и почувствовал и себя изящным.
Он достал из кармана расческу, тронул пушок на голове, роскошь своих усов,
ежась всей своей маленькой фигуркой за столом и жалобно поглядывая на
сумрачные небеса. Ему показалось, что сквозь мглу где-то тонким бликом