"Пьер Огюстен Карон де Бомарше. Севильский Цырюльник (Фигаро 1) (комедия)" - читать интересную книгу автора

Ф и г а р о. В этом-то вся моя и беда, ваше сиятельство. Когда
министру донесли, что я сочиняю любовные стишки, и, смею
думать, довольно изящные, что я посылал загадки в газеты, что
мои мадригалы ходят по рукам, словом когда министр узнал, что
мои сочинения с пылу с жару попадают в печать, он взглянул на
дело серьезно и распорядился отрешить меня от должности под тем
предлогом, что любовь к изящной словесности несовместима с
усердием к делам службы.
Г р а ф. Здраво рассудил! И ты не возразил ему на это...
Ф и г а р о. Я был счастлив тем, что обо мне забыли: по моему
разумению, если начальник не делает нам зла, то это уже немалое
благо.
Г р а ф. Ты чего-то не договариваешь. Помнится, когда ты
служил у меня, ты был изрядным сорванцом...
Ф и г а р о. Ах, боже мой, ваше сиятельство, у бедняка не
должно быть ни единого недостатка -- это общее мнение!
Г р а ф. Шалопаем, сумасбродом...
Ф и г а р о. Ежели принять в рассуждение все добродетели,
которых требуют от слуги, то много ли, ваше сиятельство,
найдется господ, достойных быть слугами?
Г р а ф (со смехом). Неглупо сказано. Так ты переехал сюда?
Ф и г а р о. Не сразу...
Г р а ф (прерывает его). Одну секунду... Мне показалось, что
это она... Продолжай, я тебя слушаю.
Ф и г а р о. Я вернулся в Мадрид и решил еще раз блеснуть
своими литературными способностями. Театр показался мне
достойным поприщем...
Г р а ф. Боже милосердный! (Во время следующей реплики Фигаро
граф не сводит глаз с окна.)
Ф и г а р о. Откровенно говоря, мне непонятно, почему я не
имел большого успеха: ведь я наводнил партер прекрасными
работниками, -- руки у них... как вальки. Я запретил перчатки,
трости, все, что мешает рукоплесканиям. И даю вам честное
слово, перед началом представления я проникся уверенностью, что
завсегдатаи кофейной относятся ко мне в высшей степени
благожелательно. Однакож происки завистников...
Г р а ф. Ага, завистники! Значит, автор провалился.
Ф и г а р о. Как и всякий другой. Что же в этом особенного?
Они меня освистали. Но если бы мне еще раз удалось заставить их
собраться в зрительном зале...
Г р а ф. То скука бы им за тебя как следует отомстила?
Ф и г а р о. О черт, как же я их ненавижу!
Г р a ф. Ты все еще бранишься! А знаешь ли ты, что в суде
предоставляют не более двадцати четырех часов для того, чтобы
ругать судей?
Ф и г а р о. А в театре -- двадцать четыре года. Всей жизни не
хватит, чтобы излить мою досаду.
Г р а ф. Мне нравится твоя забавная ярость. Но ты мне так и не
сказал, что побудило тебя расстаться с Мадридом.
Ф и г а р о. Мой ангел-хранитель, ваше сиятельство: я