"Сергей Болотников. Дом, полный чудес" - читать интересную книгу автора

него случались с удручающей регулярностью.
Напрасно. Что-то внутри меня знало правду. Знало, что Степан отправился вслед
за моими собаками. То есть он, скорее всего, уже мертв. И это на моей совести.
Не скажу, что это очень радовало. Но случай с моим шпионом показал, что дело
посильно лишь мне самому. Решив так, я заснул, а дождь потихоньку переходил в
сильный ливень.
На следующий день, в четверг, я решил навестить домик сам. Ранним утром,
когда невидимое за тучами солнце только-только пробовало разогнать стылую
осеннюю тьму, я захлопнул дверцу своей халупы и вышел на улицу. Дождя не было,
но ледяной посвистывающий ветер (предвестник зимы) пробовал выдуть из меня
оставшееся тепло. Над головой почти не видимые массивы туч неслись и кружились в
бешеных танцах. Иногда черная, рваная, как старушечья шаль, шквальная туча резво
пересекала небосвод. Так низко, что, казалось, задевает своими неряшливыми
лохмами верхушки деревьев.
Подняв воротник и засунув руки в карманы, я спешно зашагал к ненавистному
дому. Бурые октябрьские листья липли к ботинкам, тихо шуршали, когда ветер гнал
их вдоль улицы. Высоко взлететь они не могли - перемешались, перемазались в
осенней вязкой грязи и теперь лишь ползли по мокрой земле.
Утром градусник с треснутым корпусом у меня на окне показал на более трех
градусов тепла. Я миновал громадный кирпичный коттедж (недостроенный, с пустыми,
лишенными рам проемами окон), а потом одинокий солнечный луч прорвался сквозь
пелену и блеснул на реке так ярко, что я прищурил глаза.
На фоне этого блеска темной глыбой выделялся проклятый дом, и деревянный идол
совы приобрел неожиданную, совсем не свойственную дереву живость. В какой-то
момент мне показалось, что на коньке сидит живая птица, которая сейчас слетит
вниз и примется терзать мне лицо. Я сделал шаг назад и попытался закрыться
руками, но тут солнце ушло и я разглядел сову получше.
Деревянная. По-прежнему. И уже потемнела от осенних дождей.
Дом вблизи показался мне еще больше. Я видел густую паутину на окнах и
мертвых пауков на подоконниках.
Дверь была заперта. Я не ожидал тут какой-либо сигнализации. Ведь тем
существам... вернее, тварям, что обретаются тут, это не нужно. Зачем им сирена,
если все незваные визитеры уже никогда не покидают этого места.
Если, конечно, не предупреждены, как я.
Способ войти был прост. Подобрав с раскисшей земли шероховатый осколок
кирпича, я ударил в одно из боковых окошек. Стекло треснуло, и солидный кусок с
немелодичным звоном провалился внутрь, в темноту. Оконные рамы были напрочь
заклинены, и потому мне пришлось удалить еще, поминутно оглядываясь. Несмотря на
стылый осенний ветер, я взмок. Если увидят селяне, ничего. Но если вернутся
хозяева, это станет концом моей вылазки.
Да и вообще, концом всего в этом не самом худшем из миров.
Но было тихо. Лишь капала из поржавевшего водостока вода, да гневно шумел
лесной бор вдалеке. В такой день люди редко просыпаются раньше девяти. Хочется
спать, уж это я знаю по себе.
Осколком стекла я разодрал паутину. Слабый осенний свет скользнул в
открывшуюся комнату. А следом и я проник внутрь проклятого дома.
Что ожидал увидеть? Какую-нибудь каноническую избушку ведьмы из детской
сказки? Например, ветки омелы с потолка вперемешку с сушеными летучими мышами?
Или, скажем, живописную коллекцию из полированных черепов собак, расположившуюся
на кошмарного вида камине? Может быть, дубленую шкурку Степана вместо половичка