"Александр Больных. Руки вверх, мистер Гремлин! ( КГБ #1)" - читать интересную книгу автора

выставил счет, однако расходы утвердил.
Потом пришла телега осиновых кольев для заколачивания в могилы
вурдалаков и упырей... Кузнецов только рукой махнул. Везти дрова на
орбитальную станцию?! Никогда! Я предложил ему очистить станции самому. Он
сдался.
Тем временем Зибелла безуспешно разыскивал рыжую крысу, чтобы
перемолвиться с ней накоротке парой словечек. Но та словно сквозь землю
провалилась, подземный лабиринт опустел - духу крысиного не осталось...
А потом начались предполетные тренировки. Лучше всех переносил
невесомость и перегрузки Зибелла. Зато управление "Вихрем" по причине
малости роста никому из моих товарищей не далось. Ерофей к современной
технике вообще неспособен - он путал авиагоризонт со спидометром...
Поэтому мне предстояло трудиться одному за всех.
Взлетели мы без происшествий. В глубине души у меня не переставал
копошиться червячок сомнения, занудливо точил: а вдруг... Но загрохотали
могучие двигатели, нас со страшной силой вдавило в кресла, даже кости
захрустели. Чудовищная мощь "Вихря" ощущалась с первой секунды разбега.
За толстым стеклом иллюминаторов желтизна степи почти мгновенно
сменилась белизной облаков. Но мы и моргнуть не успели, как белый цвет
превратился в прозрачный голубой, сияющий бирюзовый... Всего один вдох - и
голубизна смешалась с чернотой, превращаясь в глубокий фиолетовый цвет.
Конечно, под прессом перегрузок вдох был достаточно долгим, но
калейдоскопическая быстрота перемен заставляла голову идти кругом. Вот
только солнце каким было, таким и осталось. Палить еще более свирепо ему
было не под силу.
Зибелла чувствовал себя неуютно - пищал и бился. Но постепенно
увеличивающееся ускорение плотно припечатало его к креслу рядом со мной.
Ерофей только недовольно бурчал себе под нос и что-то ощупывал за пазухой.
Оно и понятно. В некотором роде он являлся персоной нематериальной,
сущности не имеющий, хотя и вполне осязаемой. Поэтому он лишь ворчал да с
явным интересом поглядывал в иллюминатор.
Голубизна окончательно пропала, небо стало угольно-черным. Я поспешно
зажмурился. С детства не люблю бездонные провалы, шахты, колодцы и тому
подобное. Все время кажется, что вот-вот ноги подкосятся, и я полечу,
истошно вопя, в засасывающую бездну.
Это довольно утомительно - смотреть в потолок на протяжении всего
полета, но человек с сильной натренированной волей способен на такое. Вот
и я не отрывался от изучения плафонов. Лишь когда пилот известил, что мы
приближаемся к станции, я рискнул выглянуть в иллюминатор.
Боевая орбитальная станция "Свароr" была первой, которую мне
привелось посетить, поэтому я смотрел во все глаза.
Сначала из бездонной черной пучины вынырнула сверкающая голубая
точка, регулярно брызгающая пронзительными зелеными сполохами. Точка
постепенно росла. Когда она приобрела заметные для глаза ширину и высоту,
я различил, что по поверхности голубого шарика пробегают дрожащие черные
полосы. По мнению Ерофея это немного напоминало атмосферу Юпитера, только
переведенную в голубую часть спектра. Я даже руками всплеснул, пораженный
энциклопедическими познаниями домового.
Шарик тем временем превратился в сложную конструкцию, медленно
вращающуюся вокруг своей оси - этим и объяснялось размеренное мелькание